Пример написанной мной автобиографии для клиента

Это черновой вариант автобиографии.
Многие сцены не раскрыты, так как оставлены на одобрение заказчику.
Выложено с разрешения клиента.


Исходные данные:

В прошлом я офицер российской армии. Дослужился до звания капитана. Служил на Сахалине.
И когда приехал с Сахалина, попал в ситуацию очередного кризиса: деньги обнулились. Когда мы прилетели с Сахалина в Краснодарский край, то получилось, что офицерские деньги обесценены. То есть средств к существованию не было, а квартиру нужно было снимать самим. Сложнее было от того, что было два
ребенка. Но выручало, что на Сахалине я не только служил, но и предпринимал какие-то шаги, которые увеличат мой доход.
В течение пяти лет мы накапливали капитал в виде красной икры. Я сам ходил ловил рыбу. Были забавные моменты: когда мы рыбачили на мелководье, мы зачерпнули неводом столько рыбы, что получилось два ведра икры. мы её сами научились солить. По первости мы с Верой солили банку икры три часа, потому что там её надо отделить от крови, пленки, прокатать её в марлях. А потом уже, когда руку набили, могли за час - два целое ведро засолить. И вот таким образом мы накопили икру.

Были люди, так называемые богодулы - пьянствовали и играли только. И когда в путину шла рыба, они её ловили и сырую продавали за бесценок. Так один раз мы купили ведро икры за бутылку водки. Обычно пол-литра водки и менялось на пол-литра икры. Или же пол-литра спирта на литр икры. Так как спирт можно разводить.


Результат:

Это было в девяностые. Время громадного передела всей страны, когда каждый выгрызал зубами своё место под солнцем, когда главным аргументом в вопросах соблюдения законности было наличие оружия в руках, когда деньги обесценивались раньше, чем люди успевали получить заплату…
Почти всего этого я не видел. Кадровый офицер, согласно своему долгу и присяге уже несуществующей стране, я оставался на одном из самых крайних его рубежей – на Сахалине.
О нём, о моей службе там, можно написать отдельную книгу. Чудесный остров, суровые времена, прекрасная природа. Когда пули над головой – обыденность, когда посылка с большой земли – редкость, в магазинах нет практически ничего, а то, что есть – втридорога, зато все дары океана – к твоим услугам.
О событиях, сотрясавших Россию, мы узнавали с опозданием, новости слушали урывками, собственная жизнь захлестнула нас с головой. И, вдруг, как гром с неба, не такого уж ясного – глобальное сокращение в армии, коснувшееся и меня. Три месяца – и мне придётся вернуться в новую, незнакомую, пугающую Россию.
Нет, я подозревал, звоночки были, но – можно ли подготовиться к тому, что тебя выкидывает, как ненужную тряпку, страна, которой ты отдал все свои силы? Те деньги, которые мы с женой пытались откладывать, тут же превращались в бумагу, что можно ещё отложить офицеру? На Сахалине «в цене» были спирт и бензин – и первое, и второе доставлялось сюда крайне нерегулярно, превращаясь в жуткий дефицит. По старой советской привычке я старался иметь запас и того, и другого – но не вести же это обратно на большую землю?
Помню, узнав о предстоящей отставке, я банально напился. Вечером, в кругу друзей, мы взяли несколько бутылок спирта «Рояль», контрабандой доставленного на почтовом самолёте, и устроили мальчишник в леске, подальше от посторонних глаз. Закуска была самая немудрёная, привычная для тех мест: несколько кусков чёрного хлеба, немного зелени, вяленный осьминог… и полкило красной икры. Её тогда было полно.
Мы сидели, вспоминали хорошее, что случилось с нами, друзья пытались приободрить, я пил рюмку за рюмкой, понимая: опьянеть не получается – и взгляд зацепился за стоящую на покрывале коробку с икрой. Привычная, и честно говоря, быстро приедающаяся вещь, которой объедались только вновь приехавшие новички, впоследствии предпочитающие копчёную рыбку – в России она была настоящей ценностью! Если попробовать её наменять побольше…
Я втянулся в разговор, пошли тосты, зазвенели голоса друзей, затянувшие весёлую песню. Они радовались, что смогли достучаться до меня, приободрить – а я утешался хоть каким-то, хоть иллюзорном выходом.
(сцену мальчишника можно сделать развёрнутой и яркой)
На следующий день я взял в руки карандаш и принялся считать, в первую очередь – вес. Пусть поклажа тех, кого отправляют самолётом, и ограничена, но всё же – у нас с женой по два чемодана, плюс рюкзаки, плюс ещё можно взять несколько сумок. Покупать вещи на Сахалине практически негде, большинство можно раздать по знакомым, собрав в один чемодан всё самое новое… моё ружьё, которое я оставлять не хотел категорически, можно было в чехле закинуть на плечо. Получалось, что я могу, не привлекая внимания, захватить не меньше ста кило икры. Было бы здорово! Жена, заглянув в мои вычисления, только покачала головой:
- Сто в холодильнике не поместится. Протухнет она у нас, даже если все продукты выкинуть и питаться только из солдатского котла.
- Ничего. Можно попросить друзей, по пакету каждый возьмёт. Сашка, Митька, Серёга, килограмм по двадцать…
- По десять, больше не поймут. Я ещё могу отнести на работу, там двадцать кило влезет… Подругам отдавать не буду, ты правильно только холостяков назвал – женщины болтливы, нам надо, что бы у нас всё конфисковали? Да и холодильники у них обычно пустые!
Мы расхохотались, жена обняла меня, поцеловала в макушку:
- Ну, разместим, уговорил, и даже больше разместим. Осталось добыть эту икру, не вызвав толков. Дерзай, воин!
И началась моё первое коммерческое предприятие. На мой стороне были: прекрасное знание местных условий, машина – служебной в условиях бардака я мог пользоваться неограниченно, лишь бы казенный бензин не тратил, и, самое главное – форма офицера. Милицию в девяностые уже не уважали, а вот не уважать тех, кто защищает Сахалин от пытающихся его пограбить, да, если и подвезёт, и захватить, соседей, местные не могли.
Нужно сказать, люди там жили довольно крутые, привыкшие полагаться лишь на себя, враждующие со всеми, в лесу мою машину не раз обстреливали, но, когда военные приезжали в село – вели себя довольно приветливо. Во всяком случае – не агрессивно, а большего мне было и не надо. Я знал, что меня встретят хорошо, поскольку собирался безжалостно истратить свои запасы местного дефицита – спирта и бензина.
(Здесь можно вставить сценку-воспоминание о сшибке в браконьерами в лесу)
Первый, самый простой вариант – наловить самим. Время было подходящее, невод я одолжил, вернее, взял напрокат у местных аж за две бутылки водки, опыта хватало – и мы через день тратили несколько часов, чтобы сделать три-четыре заброса в одной из местных речек. Место у нас было давно выбрано, в стороне от посторонних глаз, куда мы приезжали на пикник и раньше. Но то, что прежде было просто забавой, стало источником существования. Рыбы в реках было много, но нас интересовала только кета с большим брюхом – явным признаком икры. Выловив пять таких рыбин, я доставлял жену с уловом домой, обрабатывать.
Это было не таким простым делом: нужно было отделить икру от плёнки и крови, прокатать в марлях, только потом засаливать. Данный процесс занимал у жены почти полдня, она даже уволилась с работы под предлогом плохого самочувствия. Мы поставили все свои сбережения на этот план, рискуя недоедать не только сами - мы рисковали и тем, что будут голодными наши дети.
Я же, оставив жену и захватив спирт, ехал по посёлкам. Увы, их было не так много, и солили икру далеко не везде. Сырую, да ещё за спирт, предлагали многие, но зачем было её брать, если мы могли наловить такой же? Хотя один раз я не удержался, взял целое ведро свежей икры за бутылку водки в деревне богодулов – по сути, практически бомжей, постоянно пьянствующих и не лишившихся жилья только потому, что оно в тех местах никому и не нужно было. В тот день мы так не легли спать, но к утру вся икра была приведена в товарный вид и крепко посолена.
К тому же я стал замечать за собой интерес за стороны местных предпринимателей, увидевших во мне конкурента. Было пару крутых разборок, после которых друзья презентовали мне старенький списанный ТТ и три обоймы патронов, сэкономленных на стрельбах.
(Тут можно вставить хадкор, по желанию)
Но вот наконец, документы подписаны, наш старенький уазик доставил меня с женой к крупному аэропорту, откуда мы должны были полететь прямиком в Краснодар. Настал решающий момент: будут ли проверять наши чемоданы? Нужно сказать, командир части – мировой мужик, которому мне пришлось, скрепя сердце, подарить таки своё любимое ружьё, замолвил за меня слово, но мы с женой всё равно волновались. Если я ещё сдерживался, то с жены можно было писать картину - пойманная партизанка: она была вся красная, нервничала, не знала, куда деть руки, прижимала к себе младшую дочку. Но пилот – уже немолодой майор, лишь понимающе усмехнулся, и, небрежно открыв грузовой отсек, широким жестом указал на свободные места, бросив: «Располагайтесь».
Нужно сказать, что мы летели не одни и мест в отсеке было не так уж много. Наши пять чемоданов мы втиснули с трудом, а вот рюкзаки и сумки пришлось брать с собой в салон.
Полёт ни я, ни жена, особо не помним: хотя летели мы долго, садились на дозаправку, кто-то выходил, кто-то заходил, но, уставшие и сбросившие груз с плеч, мы благополучно спали всю дорогу. Первая часть плана была выполнена.
Это был первый за долгое время отдых. Впереди был приезд, съёмная квартира, три взятых напрокат холодильника, ракет и очередная девальвация, уничтожившая наши сбережения, выданные государством, раньше, чем мы успели перевести всё в валюту. Было похищение жены, новые витки бизнеса, было многое. Но там, в самолёте, мы просто отдыхали. Мы заслужили отдых – и нам было плевать на болтанку, на грозовой фронт, с которым мы летели наперегонки почти два часа… У нас был настоящий, полноценный привал на долгом пути.