Какие тайны хранит в себе сказка о Красной Шапочке часть 2
Тот вариант сказки, который и стал классическим в современной детской литературе, был записан столетие спустя после смерти Шарля Перро братьями Якобом и Вильгельмом Гримм, услышавшими её по одной из версий, от Марии Мюллер, работавшей экономкой в доме будущей жены Вильгельма Гримма. По другой версии – от Жанетты Хассенпфлуг, которая по матери происходила от гугенотов, изгнанных из Франции при Людовике ХIV. Предполагается, что «Красная Шапочка» в её варианте восходила к тому же Шарлю Перро.
Это очень важный момент – братья Гримм прекрасно знали вариант сказки «пришедший» к ним из Франции.
Свой вариант сказки братья Гримм опубликовали в книге, вышедшей 18 октября 1812 г. под названием «Детские и домашние сказки». Однако сказка, рассказанная братьями Гримм, весьма разнилась с той, которую рассказал Шарль Перро. И тому были веские причины.
Братья Гримм были не просто немецкими собирателями фольклора. Отнюдь! Народные сказки братья Гримм воспринимали как необходимое звено в объединении раздробленных немецких княжеств-курфюршеств (подчас говоривших на разных диалектах) в единое национальное государство. Целью братьев Гримм было собрать и озвучить «живую народную поэзию», сохранить подлинность народного творчества. Они считали, что в сказках заключён «немецкий пра-миф», и в свою книгу отбирали лишь те истории, которые были популярны на территории немецкого расселения.
Сказки братья Гримм рассматривали как кладовые, в которых сохранилась единая память о мифологических представлениях и верованиях предков, и свою задачу видели в том, чтобы выявить «подлинность», истинную народность сюжета. Исходя из идеи единства народа, братья Гримм не делали различий между письменными и устными источниками, а также принадлежностью авторов к разным социальным и культурным слоям, считая, что в любом из вариантов присутствует и истинность, и искусственность.
Они представили свою версию «Красной Шапочки», объединив устные рассказы, сказку Шарля Перро, а также стихотворную пьесу «Жизнь и смерть Красной Шапочки», написанную в 1800 г немецким писателем-романтиком Людвигом Иоганном Тиком (1773 – 1853), который ввёл в историю новшество. Именно у него в пьесе появляется новый поворот развития событий: охотник, спасающий девочку и бабушку из брюха волка.
Особенностью сказки братьев Гримм является обилие подробностей.
Бабушка девочки живёт не в другой деревне, а в самом лесу. Красная Шапочка несёт ей в переднике кусок пирога и бутылку вина, причём мать строго напутствует её: «Иди скромно, как полагается; в сторону с дороги не сворачивай, а то, чего доброго, упадёшь и бутылку разобьёшь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдёшь к ней в комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтоб сперва по всем углам туда да сюда заглядывать».
Волк с упрёком говорит девочке, что она идёт, «будто в школу торопится», предлагает «весело провести время в лесу», и Красная Шапочка, поддавшись на уговоры, заходит в лесную чащу и начинает собирать цветы.
Съев бабушку, волк не просто ложится в её постель, а предварительно надевает её платье и чепец. В то же время он оставляет дверь распахнутой настежь.
Проглотив девочку, волк храпит на весь лес так громко, что проходящий мимо избушки охотник думает, не надо ли чем помочь старухе. Увидев волка, охотник берёт ножницы и вспарывает спящему брюхо: «Только он сделал первый надрез, видит — внутри виднеется красная шапочка. Сделал он скорей второй надрез, и выскочила оттуда девочка и закричала:
— Ах, как мне было страшно! В брюхе волка было так темно!
За Красной Шапочкой выбралась и бабушка, еле живая — никак отдышаться не могла».
Затем волка наказывают: ему набивают брюхо большими камнями. Проснувшись, он хочет удрать, но тяжёлые камни тянут вниз, и волк падает замертво.
Каждый из победителей получает свою награду: охотник уносит домой снятую с волка шкуру, бабушка, съев пирог и выпив вина, поправляется, а Красная Шапочка выучивает жизненный урок: «Уж с этих пор я никогда не буду сворачивать одна с большой дороги без материнского позволения». Вскоре девочка встречает в лесу ещё одного волка, и эта встреча оказывается для него роковой: Красная Шапочка и бабушка без чьей-либо помощи топят глупого злодея в корыте.
Таким образом, мы видим, что в книге братьев Гримм в сказку был добавлен хороший конец: в этом варианте проходивший мимо дровосек, услышав шум и храп, убивает волка, разрезает ему живот и спасает бабушку и Красную Шапочку.
Всё морализаторство Перро на тему взаимоотношений полов из сказки исчезло полностью, как и все сексуально окрашенные мотивы. В тексте сказки братьев Гримм Красная Шапочка нарушает не приличия, а волю матери, которая просит дочь идти к бабушке, не отвлекаясь ни на что. Мораль в конце вводится как предупреждение непослушным детям: никогда не «ослушиваться матушкиного приказания».
Переводы и пересказы
Вот тут-то и скрывалась очередная «опасность» для сказки. Потому что при переводе каждый переводчик в каждой стране переводил только то, что считал нужным перевести, изменяя содержание по своему желанию и разумению.
Во времена викторианской Англии многие старые, достаточно жестокие сказки, пришедшие туда с «континента», при переводе «дорабатывали» - расширяли и переписывали, выбрасывая из них все страшные моменты, превращая в детские «сказки на ночь» для всеобщего пользования. Кроме того, в викторианской Англии считали, что всё сексуальное должно исчезнуть из повседневной жизни. При подготовке сказок к печати из них изгоняли все сколько-нибудь эротические сцены и выражения, ибо верили, что “старая поэзия” была “невинна”.
Точно такому же «облагораживанию» подверглась и сказка братьев Гримм, превратившись в то, что сейчас знакомо большинству из нас.
В Российской империи тоже сказка неоднократно переиздавалась. Версия П.Полевого является полным переводом варианта братьев Гримм, но, увы, сегодня этот перевод забыт. В дальнейшем наибольшую распространённость получил пересказ сказки, сделанный И.Тургеневым, в котором убран и мотив нарушения запрета, и некоторые подробности описаний.
В иллюстрациях сказки на русском языке на девочке обычно изображается собственно девичья шапочка вместо шаперона. Такая же ситуация существует и во многих других странах, где слово «шаперон» было заменено при переводе на «шапочку», «шляпу», «колпачок», и тем самым истинный, исконный смысл сказки был нарушен.
Что же «скрывает» в себе народный вариант сказки
Мы разобрали все «нововведения», которые были произведены авторами, записавшими народный вариант сказки и переводчиками, переведшими её на русский язык. Однако ряд вопросов всё равно остался без ответов – почему сказка, в своём первоначальном виде, была именно такой, какой она была? Что она обозначала? Почему события в ней развивались так, а не иначе? Почему волк накормил девочку плотью её бабушки и напоил напитком, изготовленным из её крови? Почему для него было так важно, чтобы ребёнок съел и выпил всё это? И главное – какой внутренний смысл и мораль скрывала в себе народная сказка? Знали ли об этой «народной» сказке в кругах знати? Существовали ли среди дворян подобные истории и отличались ли они чем-либо от тех сказаний, которые рассказывали в деревнях крестьяне своим детям?
Для того, чтобы ответить на все эти вопросы, нам надо будет посмотреть на рассказываемые в народном варианте события совершенно под другим углом зрения и исследовать то, что же «скрывает» в себе народный вариант сказки.
Когда мама посылает девочку в лес, та встречается на лесной тропинке не просто с волком – не с диким лесным зверем, дальним родственником нашей домашней собаки. Это было бы слишком упрощённо. Здесь же всё гораздо сложнее и гораздо страшнее.
Люди времён Средневековья рассказывая сказки, пытались передать своим детям определённый жизненный опыт, уберечь их от грозящей им опасности. Именно поэтому в сказке о Красной Шапочке «скрывается» вот такое предостережение.
Изначально в устной традиции сказки о Красной Шапочке волк был не просто зверем, а оборотнем, вервольфом. Именно отсюда — его умение говорить человеческим голосом и удачные попытки замаскироваться под бабушку. В «народной» сказке девочка сначала встречает волка в человеческом теле — и поэтому не испытывает страха. (И действительно, странно, что в волшебной сказке говорящий волк не кажется девочке чем-то неестественным и пугающим!) И Шарль Перро, и братья Гримм в своих изложениях этой сказки этого не афишировали, но подразумевали. Тем не менее, именно Шарль Перро первым постарался оставить волка в его собственной шкуре, а не сделал его двойственным созданием, чтобы добиться максимального драматического эффекта.
В крестьянской среде активно росли и множились суеверия, порождённые как минимальным уровнем образованности, так и привитыми с детства «истинами», проповедываемыми церковными канонами, которые тоже плодили достаточное количество суеверий, становившихся теперь в сознании средневекового человека непреложной истинной. То, что утверждала церковь, считалось истинной в последней инстанции. Церковные постулаты налагались на суеверия и остаточные языческие веяния, которые по-прежнему оставались живы в народной среде, невзирая на то, что официально все крестьяне были христианами.
Религиозные деятели всегда, устами своих так называемых «отцов церкви», учили верующих, что самым страшным существом на земле есть Дьявол. Эту фигуру, с каждым веком существования христианства, искусственно наделяли всё большим и большим могуществом, раздувая до тех пор, пока не создали ту силу, которой испугались сами и пугали всех окружающих.
Дьявол, окружённый своим «войском» - демонами, согласно трудов церковнослужителей, постоянно спал и видел своим основным предназначением работу по увеличение этого самого «войска» за счёт привлечения на свою сторону заблудших христиан и порождения от человеческих женщин своих детей. Люди, которых соблазнял Дьявол, переходили на его сторону как случайно, так и добровольно (считалось, что добровольно переходили ведьмы, колдуны, оборотни и другие представители так называемых «тёмных» сил).
"Молот ведьм" Титульный лист Лионского издания 1669 года
Одной из самых известных книг, в которой самым подробным образом описывались методы, с помощью которых Дьявол «вербовал» своё «войско» есть «Молот ведьм» ("Malleus Maleficarum"), написанный двумя монахами – доминиканцем, деканом Кельнского университета Яковом Шпренгером (1436 – 1495 гг.) и приором Генрихом Крамером (ок. 1430 – 1505 гг.).
В «Молоте ведьм» самым подробным образом оговаривался вопрос того, каким образом Дьявол может получить потомство от человеческих женщин. Для этого было два способа. Первый – он мог сам, лично, возлечь с понравившейся ему ведьмой или же, изменив свой облик, обманом завладеть телом любой другой, даже богобоязненной женщины, если она, конечно, не выполняла постулатов и обрядов, которые приказывала совершать церковь. Например, если женщина не ходила по воскресеньям в церковь или же не жертвовала деньги на нужды церкви, то она вполне могла в одну из ночей принять в своей постели Дьявола, принявшего облик её мужа и забеременев он него, родить ребёнка Дьявола.
Второй путь был более сложным: с человеческими женщинами совокуплялись представители «войска» Дьявола – демоны и оборотни. После этого женщина рожала ребёнка, который, принадлежа с момента рождения к «тёмным» силам, впоследствии пополнял собой ряды «войска» Дьявола.
Идём дальше. Мы все знаем знаменитую сказку Редьярда Киплинга «Маугли», повествующую про мальчика, которого воспитали волки. Подобную же историю рассказал Эдгар Берроуз в своей саге про Тарзана – про мальчика, воспитанного обезьянами. Эти истории отнюдь не являются полным вымыслом их авторов. Науке известно много случаев, когда маленькие дети попадали в мир дикой природы и были выращены животными. Подобно диким зверям эти дети перенимали повадки и привычки животных, среди которых они росли.
Во времена Средневековья люди знали о существовании детей, воспитанных волками. Другое дело – какие выводы делали из этих фактов простые, малообразованные крестьяне.
Всякий, кто видел такого дикого ребёнка, покрытого царапинами и болячками, со спутанными, длинными волосами, грязного, принимающего позы, свойственные животному, с длинными, напоминающими волчьи когти ногтями, с ртом, перепачканным кровью от съеденного сырого мяса, а кроме всего прочего, был свидетелем его свирепости и слышал напоминающее волчий вой и рычание, которые он издавал – тот не мог не содрогнуться.
Одичавшие дети, сами по себе имея лишь касательное отношение к легенде об оборотне, тем не менее, оказали определённое влияние на предания, сложившиеся вокруг этого ужасного существа. В те времена люди верили, что оборотни - это люди, попавшие под власть Дьявола. Однако, тем не менее, ничего человеческое им было не чуждо – оборотни, будучи людьми вполне могли иметь детей от женщин.
От одной веры очень легко было перейти к другой. И вот в умах средневековых людей возникают новые мысли и суеверия. А вдруг, думали они, эти одичавшие дети вовсе не есть человеческие дети? А вдруг это плоды, родившиеся на свет после того как оборотень разделял ложе с простой женщиной, возможно даже невинной душой, не знавшей всей его мерзостной сути или по каким-то причинам не имевшей возможности избежать его «ласк»?
И на свет явилась новая легенда, умы людей пропитало новое суеверие…
Вскоре по деревням и городам поползли страшные истории, в которых рассказывалось о том, как оборотни по ночам поджидали в зарослях или у тёмных тропинок запоздавших одиноких девушек или женщин, похищали их, уносили в чащу, запирали в своих лесных избушках и насиловали до тех пор, пока несчастные жертвы не беременели. Рождавшиеся после этого дети, принадлежали «тёмному» миру с момента рождения, ибо та же самая церковь в уже упоминавшемся «Молоте ведьм» безапелляционно заявляла, что ребёнок оборотня родится непременно оборотнем. А значит, именно вот этих самых детей оборотня впоследствии и находили добрые христиане в виде диких зверей.
Так одичавшие дети, воспитывавшиеся волками, которых затем находили люди, в среде необразованных деревенских крестьян стали считаться детьми вервольфов…
Именно на эти верования в последствие и намекал Шарль Перо в своей версии сказки:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
Красавицам и баловницам),
В пути, встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, -
Иначе, волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью, охраняя честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по тёмным закоулкам...
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней.
Вы спросите, почему Волк бабушку съел это еще понятно, но почему он решил ею Красную шапочку накормить? И на этот вопрос «отцы церкви» дали однозначный ответ. Чистая, невинная душа могла найти способ и вырваться от оборотня. А девушка вкусившая человеческой плоти и крови, даже по незнанию, попадала в полную власть дьявола, и соответственно оборотня. Ибо это есть не что иное как глумление над таинством причастия.
Благодаря всему этому, не приходится сомневаться, что тень человека-волка по-прежнему дремала в неком уголке сознания, выжидая момента пробуждения.