- Атакующий танк! - Макс вскочил, припоминая слова своего хорошего приятеля, так называвшего особый, совершенно не похожий на другие стиль бега - стиль, основанный на силе, а не на ловкости.
Хлоп! Тяжёлая лапа ударила в землю - ударила твёрдо, не пытаясь казаться нежной и мягкой и пружинить подобно травинке, зато заставляя саму землю быть такой. Удар! Ещё один! Дорога содрогалась под тяжестью мощных лап, послушно отдавая свою силу, свою энергию огромному зверю. Мышцы, и без того уставшие за день, взвыли, потрясённые непомерными требованиями, но отступили перед неукротимым напором, сдавшись на милость зверя. Быстрее! Ещё быстрей! Макс не видел потрясённого взгляда Клайона, изо всех сил пытающегося удержаться рядом, однако безнадёжно отстающего - он бежал, наслаждаясь силой, разбивая грудью застоявшийся воздух, превращая его в ветер - и тело уже неслось само, наполненное внутренней силой. Когда же человек внутри животного опомнился, ему пришлось приложить усилие, чтобы погасить скорость, остановится и, развернувшись, встретиться с потрясенным взглядом карих глаз обернувшегося проводника.
- Здорово! - Клайон искренне радовался за друга, захлёбываясь словами и эмоциями. - Я слышал о таком, но никогда не видел. Скорость за счёт силы, энергия вместо лёгкости. В таком состоянии можно разбивать гранитные валуны, словно перезрелые овощи, бегать под водой, не замечая отсутствия воздуха, прыгать, подминая под себя землю... Хотя кому я это рассказываю!
Молодой хлой пытался сказать ещё что-то, но тут со стороны стоянки взвился в воздух тонкий крик перепуганной девушки.
Мышцы взвыли, мироздание застучало в висках тугими молоточками, деревья по обочинам дороги слились в пёструю зелёно-фиолетовую ленту. Клайон, изо всех сил пытающийся не отстать, со странным восторгом наблюдал, как на нерушимой дороге возникают и тут же тают отпечатки крепких медвежьих лап...
Несколько коричневых фигур, вынырнувших из зарослей, торопливо перескакивали через ограду, способную удержать любого хищника. Вадим, размахивавший торопливо выхваченной из костра веткой, пытался их задержать - но явно не преуспел в этом. Фактически, никто даже не притормозил: ветка хрустнула в челюстях одного из зверей, не обратившего на огонь никакого внимания и вырвавшего её из рук человека, подобно обычной палке. Огонь вспыхнул и потух, рассыпаясь безобидными искрами, рука парня окрасилась кровью, дико визжала Мадлен - и тут, сметая проволочные ежи, на бивак влетел чёрный ком рассвирепевшего меха. Коричневые звери, как один, оставили людей и бросились на серьёзного противника. Двое повисли на боках, один, самый ловкий и удачливый, чья морда уже была окрашена кровью - метнулся к горлу. Завалить, загрызть это непонятное создание - а уже потом неспеша расправиться с остальными!
Мысль нападающих была понятной - но неосуществимой. Медведь не стал тормозить - и, так и обвешенный противниками и колючей проволокой, сметённой им с левого края бивака, он влетел в правый край, в новые ряды ежей, где и закрутился волчком, одинаково легко разрывая на себе как собственную и чужую шкуры, так и стальную плоть ловушек.
Чужой рык взвился вверх, но тут же сорвался. Коричневые фигуры торопливо исчезали в зарослях, однако не все. Вожак с окровавленной мордой, подвернувшаяся под удар тяжёлой лапы, скрёб лапами землю - его дни были сочтены. Впрочем, Максу было не до этого: едва сменив шкуру, он бросился к друзьям.
Плечо Вадима покрывала кровь, однако ему повезло, удар пришёлся вскользь. Была содрана кожа и задеты мышцы - он морщился, закусив губу, но рукой шевелить мог. С Настей дело обстояло хуже.
Обе руки, которыми она пыталась защищаться от разъяренных хищников, представляли собой сплошное месиво и висели плетьми, с которых обильно текла кровь. Именно к ней кинулся Клайон, на ходу доставая небольшую сумку, полную каких-то лекарств...
Раны Вадима уже были перевязаны, он, морщась, натянул новую рубаху взамен безнадёжно испорченной старой, а Клайон всё хлопотал, покрывая руки-плети слоем листьев, нанося тонкие, ажурные повязки. Настя не кричала - она находилась словно в каком-то трансе, уставившись в одну точку, она что-то беззвучно шептала, кусая побелевшие губы.
- Нужно скорей добраться до ближайшей деревни. Там нам помогут! Клайон, скоро мы будем в следующем посёлке?
Молодой хлой аккуратно закончил накладывать последнюю повязку и принялся разводить уже успевший остыть огонь.
- Её нужно напоить специальным отваром. У хлоев кровотечения нередки, мы знаем в этом толк. А в посёлок клана Коричневого Волка нам лучше не заезжать. Я думал там быть вечером, переночевать - и утром двигаться дальше, но теперь... Нам лучше заночевать здесь, а завтра проехать мимо.
- Почему? Ведь Насте нужна помощь!!!
Грязная, испачканная в чужой крови и лекарствах рука поднялась - и указала в сторону, на обочину дороги, где, запутавшись в колючке, остывало тело нападающего. Макс взглянул.
Протёр глаза и, поднявшись, нетвёрдой походкой направился к месту своего недавнего боя.
Молодой незнакомый хлой лежал, неестественно скрестив руки, словно пытаясь вцепиться кому-то в горло. Одетый во всё коричневое, он явно принадлежал клану завтрашнего посёлка. И был мёртв.
- Это... Это... Вы оборачиваетесь после смерти?
- Мы рождаемся в человеческом облике - и умираем в нём. Я не знаю, отчего так происходит. - Голос Клайона был глухим: он сосредоточенно мыл руки после перевязки, не поворачиваясь в сторону лежащего парня.
- Почему клан Коричневого Волка напал на нас?
- Они всегда были нетерпимы к чужакам. Правда, мы надеялись, то, что ты - оборотень, к тому же из высших, остановит их. Но озлобленная молодёжь не пожелала прислушаться к голосу разума. Теперь у тебя на нашей земле появились враги, Макс, причём довольно сильные и могущественные. Нам лучше обойти их земли стороной!
Сибиряк задумчиво покивал, не отводя взгляда от неподвижно лежащего на земле парня. " О чём ты думал, дурашка? Что напели тебе взрослые, умные дяди, отправив умирать ради каких-то своих замыслов?»
- Нет. Мы не можем.
Клайон вздрогнул.
- Не можем - что? Пройти мимо? Есть кружная дорога...
Макс вздохнул.
- Дело не в дороге. Мы не можем бросить здесь тело этого мальчика. Нужно доставить его домой, в его клан.
Ворота были высокими. И прочными. Окованные железом, они возвышались над дорогой, подобно гигантскому щиту исполина. Стены, с башнями-руками, вздымались в небеса ещё стремительней и выше, а над воротами, словно подчёркивая сходство с преграждающим вход воином, виднелась дозорная башенка с глазами-бойницами.
С тех пор, как увидел их, Макс постоянно ждал стрелы из этих тёмных очей. Впрочем, не дождался. Из-за груза, который он нёс на спине? Подойдя к воротам, огромный медведь помедлил. Лёг на бок, осторожно повернувшись. Тело молодого парнишки соскользнуло на землю, легко улегшись у воротных створок. Сибиряк постоял, покачиваясь, и принялся менять шкуру: хотелось поговорить.
- Ты пришёл один?
У ворот стояло трое. Высокий, представительного вида мужчина в коричневом кожаном доспехе - и двое пригнувшихся, готовых к атаке воинов. В руках они сжимали длинные, раздвоенные копья с железными, остро наточенными наконечниками: крепкие, способные остановить в броске и медведя - дальних родственников земной рогатины.
- Я не рискнул приводить своих спутников туда, где им грозит опасность.
Макс сказал это без рисовки, просто объясняя положение вещей. Воины в воротах вздрогнули - и перехватили копья покрепче. Человек в коричневом нахмурился.
- А ты рискнул?
- Я не мог оставить тело парня в лесу, на поругание зверям. Он не виноват в том, что случилось - виноват тот, кто послал его.
- Почему ты решил, что юные мальчишки, в стремлении избавиться от чужаков, не начали действовать сами? - Казалось, представительного мужчину ответ на этот вопрос особо и не интересовал - так, спросил из вежливости. Но глаза его опасно сощурились, словно увидели нечто тревожное в стоящем перед ним парне.
- Только расчётливая мудрость может приказать мальчишкам, охочим до подвигов и до драки, начать нападение с неспособных сопротивляться, слабых девушек, заставляя их защитников кинуться вперёд, потеряв голову, не приготовившись ни к атаке, ни к обороне. Сами юнцы на такое коварство не способны. Думай я иначе - не тащил бы его сюда. Бросил бы в лесу, среди диких зверей, по принципу – «подобное с подобным». Да, я полагаю, дикий зверь спрятался от меня за этими стенами - или стоит сейчас передо мной?
Макс ждал, ждали воины, даже время, казалось, притормозило, приготовившись к броску.
Но местный воевода не принял вызова. Он подошёл к лежащему парню, наклонился и провёл ладонью по щеке. Словно проверяя - не плачет ли тот, подобно отцу?
- Я не ожидал его увидеть. Не знаю, почему ты так сделал - но вынужден отложить отмщение на три дня, для достойного погребения моего сына. Затем - я спущу псов войны по вашим следам. Знай я, что твоих умений хватит разобраться с моими мальчишками - псы пришли бы сразу. И мой сын был бы жив.
- Зачем тебе это? - Землянин говорил медленно, словно через силу. - Ради чего тебе нападать на тех, кто не может причинить тебе никакого вреда? Природная злоба? Мысли о славе? К чему тебе обглоданные руки молодых девчонок?
- Злоба... Тщеславие... Я должен заботиться о своём народе. Ты привёл с собой кучу ущербных пустышек, не способных на то, чтобы родить воина, а сам щеголяешь в прекрасной шкуре, смущая мечтающих о славе парней. Думаешь, каждому объяснишь, что ты - исключение из правила? И что из их союза с твоими спутницами не получится здорового потомства? Мы не можем допустить появления в нашем мире ущербных особей!
- Красивые слова. А что за ними? Боязнь перемен? У всех девчонок есть способности оборотня, просто нет нужной подготовки и воспитания. Это могут дать старшие, остальное - за шаманами. Так что я не верю в истинность Этих слов. Попробуй ещё раз.
- Да как ты смеешь! - Высокий уже почти шипел.- Мои слова не подлежат сомнению! Подобных тебе, несущих заразу других идей и взглядов, нужно душить, как только они появляются в нашем мире. Даже если физически вы соответствуете. Особенно - если соответствуете. Такие, как ты будут смущать молодёжь, своим примером убеждая их в истинности твоих слов, а не слов старших! Меж нами не может быть мира! У вас три дня!
Он поднял тело, шагнул вглубь ворот - и тяжёлые створки захлопнулись, отрезая всякую надежду на примирение.
Макс тяжело вздохнул, покачал головой, потянулся, вызывая дрожь сознания - и вот уже чёрный медведь, косолапя, торопиться догнать маленький отряд, уходящий вглубь материка...
Руки не слушались. Они висели безжизненными плетьми, отзываясь вспышками боли на малейшее касание - а в остальном не казались продолжением тела. Девушки группы, пряча глаза, помогали одеться - раздеться, кормили горячим, чуть подгоревшим мясом с костра - зверьё в этих местах было непуганое, оно лезло на рожон, и припасы, захваченные с собой, почти не убывали. Так хотелось взять в руки кусок зажаристого, с корочкой мяса, впиться зубами в сочную мякоть, но очередная волна боли отрезвляла и Настя плакала ночами, пряча глаза. Идти нужно было быстро, а каждый шаг заставлял жмуриться от нервной судороги, терзающей покалеченные руки, поэтому девушка почти всё время ехала на медведе, обложенная тюками с припасами, качаясь в попытках заглушить боль... Большой зверь старался идти плавно, постоянно оглядываясь: чаще в поисках врагов, но иногда - с тревогой поглядывая на побелевшую девушку. Его сочувственный взгляд странно смотрелся на звериной морде - и от этого становилось лишь тяжелее.
Лапы мягко падали на странную, жёлто-фиолетовую землю дороги. Большинство девушек уже практически висело на огромном медведе, не выдерживая предложенного им темпа. Вадим держался, даже пытался помогать, поддерживая уставших и шепотом убеждая их поторопиться. Макс саркастически фыркал: тихий, с человеческой точки зрения шепот, не мог укрыться от чуткого уха животного. Он слышал всё: и жалобы возмущённой Вики, и извиняющийся голос Вадима, сдавленное дыхание остальных девушек - и тихие приготовления Клайона к предстоящей драке. С утра он полностью разделся, вызвав смущённый смех девушек, сложил поклажу на спину медведю - и шёл позади отряда, часто оглядываясь на дорогу. Сутки назад кончилось время, отведённое на похороны сына вождя клана Коричневого Волка - и проводник готовился первым встретить несущихся по горячему следу охотников.
К обеду маленький отряд вышел к мосту. Странное это было сооружение. Речка была - и не речка, а так, ручеёк, взрослому медведю по брюхо, к тому же дно её, ясно видное под прозрачной, играющей водой, выложено крупной галькой, по которой можно было идти, как по мостовой. Макс прошёл бы его, не останавливаясь - но тем не менее древние строители выстроили настоящий мост, горбом вспучившийся над водой, с высокими перилами, гораздо более широкий, чем сама дорога, он был надёжен и крепок, как скала.
Сибиряк задумчиво посмотрел на странное сооружение - и, аккуратно избавившись от девушек и поклажи, принялся менять шкуру. Требовалось поговорить. Мироздание дрожало, границы облика текли, не желая переходить один в другой, было больно, что-то возмущённо высказывал молодой проводник, но Макс, сцепив зубы, завершил превращение - и начал говорить, не обращая внимание на недоумение в глазах Клайона:
- Оборотни не любят проточную воду, верно?
- Она может быть опасна для привыкших жить на две стороны! Ты сам разве не почувствовал?
Макс задумчиво покивал.
- Текущая вода издревле мешает тому, что на Земле называют магией. Да, я почувствовал, как моя энергия словно растворяется в ней, хотя оборачивался даже не на мосту, а рядом с ним. Воины клана Коричневых пойдут по нашему запаху?
Клайон пожал плечами.
- Эта дорога плохо хранит запахи. Да и зачем? Развилок на ней ещё два дня пути не будет, они нас за это время всяко догонят, а в лес с ущербными мы не сунемся. Они наверняка несутся на максимальной скорости, стремясь идти путём клыка и когтя...
- Путь клыка и когтя? Интересно. Потом расскажешь. А сейчас - девушки, помогите, мы пойдём по воде!
Вадим, с начала разговора уже всё понявший и начавший по-другому укладывать вещи, лишь кивнул, не прекращая занятия, Настя продолжала равнодушно стоять, опустив плети-руки, остальные поморщились, но не возразили. Зато молодой хлой взвился, совершенно потрясённый.
- По воде ходить нельзя! Вода опасна для живущих на две стороны!
- Это безопасней, чем по лесу - и тут точно нас не будут искать. У животных, с их магическими приоритетами, наверняка то же сложное отношение к воде, и вряд ли они будут нападать, а с остальным нам поможет Огонёк. Верно, малыш?
Маленький криг, недовольный несвоевременной сменой облика хозяином, лишившим его удобной и мягкой позиции в зарослях меха, что-то недовольно чирикнул, но в его способностях все нисколько не сомневались: он всегда заранее чувствовал возмущения магических полей, предупреждая о их появлениях возле дороги встревоженным стрекотанием.
- Я... Я не смогу пойти по воде! Я даже никогда на рыбалку не ходил! Воды боюсь!
- Это только твоя особенность или все хлои не переносят воду? - Вадим был задумчив: глядя на небольшой ручей, он явно думал о чём-то своём.
- Никто не любит реки. Зрелые воины, если возникнет в том необходимость, смогут войти в воду, однако постараются найти другой способ решить возникшую проблему. Более сухим способом.
- Ладно. Я вполне смогу пройти пару сотен метров вверх по течению в воде с вами на моей спине. Удержитесь? А дальше двинемся вдоль берега. Это более рискованно, однако если вода вызывает такие опасения, то нужно слушать местных. - Про себя Макс решил идти по камням столько, сколько выдержит. Отойдя подальше от ручья, он вновь сменил шкуру (уже в двух десятках метров близость проточной воды) почти не чувствовалась; и, стараясь не потревожить камни на дне, зайдя в реку, выжидательно уставился на остальных. Первой на его спину аккуратно усадили Настю. Затем рядком уселись остальные девушки. Парни, поколебавшись, уселись то же. Клайон, как самый опытный, устроился рядом с кригом, у головы. А Вадиму осталось тихо материться, пытаясь не соскользнуть с края спины. Конечно, медведь-оборотень гораздо крупнее обычного таёжного мишки, на котором, если вдруг найдутся желающие, уместятся не более трёх человек, однако тут их было вдвое больше. Макс с трудом удерживал равновесие, шатаясь под непривычной тяжестью людей, а ещё тюки с вещами! Ледяная вода холодила ноги, сводя судорогами брюхо. Вся затея показалась ему нелепыми измышлениями высокомерного технического разума, привыкшего властвовать над животным миром.
Но вот сделан первый шаг... Затем второй. Лапы аккуратно наступают на тяжёлые пластины камней. Когти впиваются в камень, не давая подошве соскользнуть - а лишний вес только придаёт устойчивости. Человек, идущий на двух ногах, давно бы упал: речка, хотя и успокоившая свое течение, отойдя от гор, тем не менее оставалась капризной и своенравной. Но четыре лапы - не две ноги, а мохнатая подошва с когтями - не гладкая нога жалкого двуногого. Медведь презрительно фыркнул собственным мыслям, постепенно наращивая скорость - и пошёл верёд, поднимая небольшие упругие волны, впечатывая камни в землю.... Взбаламученная вода вздымалась мутным облаком, но тонкий слой земли тут же опадал, размазанный по камням стремительным течением. Возможно, опытный взгляд заметил бы потревоженные камни; однако Макс истово надеялся на обратное - непревзойдённые следопыты на суше, оборотни не привыкли смотреть в воду; откуда им знать, как должны лежать камни, искажённые изменчивым потоком небольшой речки? Сибиряк старался поверить в это - и упрямо шёл и шёл по глубине, не обращая внимания ни на протестующие взвизгивания девчонок, когда очередная волна плескала им в ноги, ни на закостеневшие на его собственных ушах от неимоверного усилия в попытке "сохранить" лицо руки Клайона. Он шёл бы так очень долго, но тут взволнованно заверещал криг, и Макс увидел серебристое облако странно искажённого воздуха, несущееся к ним из глубины ручья. Резкий прыжок в сторону берега - все пассажиры вместе с тюками и испуганно притихшим Огоньком посыпались на берег, а огромный медведь развернулся навстречу опасности, давая спутникам шанс придти в себя и отойти от оказавшейся столь коварной воды.
Угроза была реальной - но неведомой, а ярость схватки, забурлившая в жилах, лишь мешала, затуманивая разум… Непонятное, пустое, почти прозрачное облако искажающего света остановилась в одном прыжке от оскаленной морды зверя - и прямо в него, показавшись из ниоткуда, ринулись две кровавые полосы дыма, свернувшись змеиными телами и оскалив вполне реальные клыки!
Состязаться с эфемерным, быстрым как мысль противником казалось невозможным - лапы медведя вхолостую били по воздуху, проходя сквозь багровый туман, пропускавший чужие удары - и тут же смыкавшийся за ними. А странные, непонятные клыки терзали мех, добираясь до живой плоти... Управляй ими кто-то более разумный, медведь был бы уже мёртв. А так слепая, невнятная ярость, готовая уничтожать, рвать всё подряд, впитывая эмоции боли, давала сопернику крохотный шанс.
Оборотень с трудом повернул морду в сторону берега. Почти уже невидимый под окутавшим его слоем кровавых лент, он проревел:
- Огонёк! - И люди, испуганно сгрудившиеся на берегу, ясно расслышали в зверином рёве это слово - и недвусмысленный приказ.
Маленький криг, испуганно сидевший на руках подхватившей его Вики, прыгнул вперёд, к самой кромке воды, напрягся - и все ленты внезапно вспыхнули, охваченные ярким пламенем. Медведь взревел и ушёл в воду. На пару стуков сердца всё стихло.
Разгладилась рябь воды, исчезли, сгинули поражённые огнём кровавые ленты дыма.
Облако изменчивого воздуха поколебалось - и двинулось вперёд, к берегу, навстречу совершенно обессиленному детёнышу крига и замершим людям, которых прикрывал только чёрный волк с оскаленной пастью - дрожащий, но намеренный держаться до последнего.
И тут вода взорвалась водопадом брызг - огромный медведь, выскочив позади облака-убийцы, нырнул прямо в него, широко раскинув лапы, словно намереваясь обхватить, задушить в объятьях странную игру света - и пропал в изменчивом сиянии. Ослепительная вспышка потрясла людей, заставила отшатнуться - жара не было, однако яркий свет резанул по глазам, заставив зажмуриться, и вот уже медведь грузно падает в воду, обдав всех сотнями брызг, но это неважно: важнее, что воздух чист, а значит - можно жить дальше...
