- Дэн! Ты как? Говорил я тебе, что не стоит с этой дамочкой связываться - она не своя, понимаешь?
- Я понял, Юрок, спасибо. Жаль, я не прислушался к тебе раньше. Не было бы сейчас так тошно.
- Да ладно. Слушай, хочешь, я приеду? Или давай к нам - посидим, класс повспоминаем, анекдоты потравим... А помнишь, как сбежали в лагере на ночную рыбалку? Вот шуму то было?
- Помню. Давай в другой раз, Юрок, ладно? Я позвоню. - Дэн положил трубку на рычаг и с силой потёр лицо ладонью, словно пытаясь отмыться от какой-то липкой грязи. Ему было плохо. Ну не было в нём твёрдости бойца, способного равнодушно взирать на поверженных врагов: он всё время сожалел, причиняя окружающим боль - исключением были лишь твари на тёмном материке, но их жалеть не взялся бы никто в здравом уме.
Дэн вышел на улицу, сел бездумно на лавочку, уставясь в пространство. Родные стены не помогали, а в голове вертелась всего одна мысль: " Власть магии - это тоже власть, и, обладая ей, нельзя не запачкаться. Хотя бы просто в крови врагов. Они ведь тоже чьи-то дети, сёстры, братья. А враги найдутся, это уже понятно. Кто-то весьма влиятельный понял, что Дэн обладает чем-то уникальным - и теперь попытается добраться до столь интригующего артефакта. Может, прав давешний лесник, и нужно разобрать окаянные браслеты, продать по кусочкам - и жить спокойно, не ломая жизни окружающим людям?
- Привет. Ты тут живешь?
Дэн вздрогнул. Он так углубился в свои мысли, что не заметил, как к нему подошёл мальчишка. Хотя не заметить того было трудно. Огненно рыжий, весь в конопушках, он наверняка был бы страшным озорником, если бы... Это "если", в количестве двух штук, присутствовало на скамейке рядом с пацаном. Костыли, причём не новые. И, судя по неестественно вывернутому телу мальчишки, он уже привык не обращать внимания на непослушание собственных ног.
Уловив взгляд Дэна, парнишка вспыхнул и торопливо подхватил костыли. Дэн секунду недоумённо смотрел на недовольное лицо пацана, потом понял:
Жалость! Можно привыкнуть к собственному уродству, но как привыкнуть к сердобольным взглядам окружающих - и это в том возрасте, когда хочется наслаждаться жизнью и совершать подвиги. Она режет сердце больнее, чем острый нож - но именно жалости не было в рассеянном взгляде Дэна, погружённого в собственные мысли. Может, поэтому и подошёл этот нескладный рыжий воробушек, присел испуганно на край скамейки. Ну вот, нужно теперь исправлять положение...
- Подожди! Извини, я не буду ни о чем спрашивать. Просто я вчера обидел одного человека и теперь мне хреново. Поможешь?
Парнишка замер. Его, калеку, просят о помощи?
- Интересно, чем я могу помочь? Такой? - Голос, высокий и чуть треснутый, был полон внутренней обиды - и надежды.
- А посидишь со мной, поговоришь - может, мне и полегче будет. Если общаешься с хорошим человеком - на душе всегда светлее делается. Ты ведь хороший человек?
Мальчонка присел на край лавки, задумался. Не убегал, торопливо выворачивая костыли - и то хорошо.
- Не знаю. Вряд ли - в таком-то виде. Злой, наверное.
Дэн рассмеялся.
- Злой как раз бы начал говорить: "- Да, хороший." И при этом ни о чём бы не задумывался. А ты не злой - просто чуток озлобленный. Зато на весь мир. Как тебя зовут?
- Антон. А вы что, верующий?
Дэн усмехнулся.
- Скорей - блаженный. Но не юродивый. Тебя это пугает?
Пацан затряс головой.
- Не. Меня отец ко всяким водил. Всё надеялся, что вылечат. Врачи-то отступились. А вы тоже лечите?
- Боюсь, этого я как раз не умею. Жалеешь?
Антон вздохнул.
- Да я что, я уже привык. Отца жалко. Мы с ним вдвоём живём - мама умерла, когда меня рожала. Он всё себя винит... Вроде, как если б он не пил, ничего бы не было.
- А сейчас пьёт?
Антон помотал рыжей головой - словно всплеск яркого света.
- Нет, завязал наглухо. Даже пиво. Всё со смой нянчится. А я ему только обуза. Помереть бы, что ли...
Дэн поднял голову пацаненка, повернул к себе. В уголках глаз у того притаились слезинки - осторожные и непослушные, они не раз подводили своего владельца, стеснявшегося этой слабости.
- Ты ему не обуза. Скорее - свет в окошке, можешь мне поверить. Я такие вещи чувствую.
Дэн действительно чувствовал - он раскрылся миру, изучая нити судеб - и у парня их было удивительно мало, все тонкие и слабые. Единственная нить, которая поддерживала его, не давая остаться в пустоте, и была нить отца - толстая и крепкая, она держала их обоих. Дэн посмотрел глубже, изучая чужую энергетику - как же всё было перекручено, изломанно!
- И как он тебя одного гулять отпустил?
Антон усмехнулся.
- А он в городе. Няньку мне нанял, так она только рада, когда меня нет - никто не мешает сериалы смотреть.
- А ты что же, не любишь сериалов?
- Нет. Там все верят в чудо - и оно происходит. Кто - в сказочного дракона, кто - в доброго и заботливого олигарха, но чудеса случаются - неважно, про что сериал. А в жизни... - В голосе мальчишки прозвучала такая тоска, что Дэн решил: попробую! Мало ли что не умею!
- Слушай, уже смеркается. Оставайся у нас - матушка пирогов напекла. Ты ведь её знаешь? - Он дождался неуверенного кивка мальчишки и внутренне усмехнулся - уж кто-кто, а его матушка давно должна была найти подход к обделенному лаской мальчонке. Всё-таки педагог с тридцатилетним стажем.
- А няньке твоей позвоним - скажем, что ты у нас - пусть спокойно смотрит свои сериалы.
Антона положили на веранде, в гамаке, который Дэн сплёл лет десять назад - сам, никому не доверяя столь важного дела. Он получился излишне громоздким - Антон, как и сам Дэн много лет назад, буквально тонул в нём - но надёжным и удобным - благодаря одеялу, аккуратно растленному поверх верёвочных узлов - и пледу, накинутому на худое мальчишечье тело. На последнем настояла матушка - хоть днём была и жара, ночью могло быть прохладно.
- Расскажи что-нибудь?
Дэн усмехнулся.
- Сказку?
- Нет. Я в сказки не верю.
- Потому и не видишь вокруг ничего. Ты знаешь, что вон в той рощице, на полпути к городу, ещё совсем недавно жили гномы? Они любили пировать под огромным дубом, усевшись рядами за накрытыми столами, а по рощице бегали львы - правда, совсем ручные, но вид у них был довольно грозный. А людей они к себе не пускали...
Антон дышал легко и ровно. Он явно сказал правду - сказкам он не верил. Уже через пять минут после начала рассказа Дэна он заснул - легко и спокойно, как и положено засыпать детям. Магу даже стало обидно - никто не поверит в то, что с ним было - если уж даже ребёнок с такой лёгкостью отмёл его разговоры... Вот если бы он заговорил об НЛО и пришельцах - веры было бы больше.
- Ладно! Попробуем понять, что мне с тобой делать...
Дэн расслабился, изучая энергетические потоки ребёнка. Первым делом он углубил его сон, отгородив голову силовым полем - что бы мозг не получал болевых импульсов - и принялся тянуть энергетические каналы. Возникло ощущение, что он голыми руками пытается развязать затянутый узел скрученных резиновых лент, упрямо пытающихся вернуться на прежнее место. Это было ужасно трудно: и наверняка больно. Тело ребёнка несколько раз подбрасывало в воздух, мышцы напрягались, каменели... "- Если бы он лежал на кровати - давно бы с неё свалился" - мелькнула у Дэна нелепая мысль. В какой-то миг он сам почувствовал тошноту и головокружение - наверняка и его собственные силовые поля здорово разболтались от подобных усилий.
Наконец Дэн обессилено откинулся в кресле. Он добился своей цели - каналы, по которым текла энергия ребёнка, были свободны. Теперь их нужно было уложить не так, как велело изломанное тело - а так, как они должны были быть в здоровом. И, если он прав, то тело должно было перестроиться - под внутренние энергетические потоки. Вот только как это сделать, Дэн не знал.
Немного помешкав, маг принялся снимать браслеты. Единственный его шанс - мысль, мелькнувшая ещё вечером при виде изломанного тела и светлой души - браслеты могут всё уравновесить! Вот только как они это сделают, он не знал.
Руки ребёнка легко скользнули в золотые кольца. Сперва один, потом другой. Хрупкие и тонкие, они нелепо смотрелись в окружении массивного металла с рядами неярких огоньков. Ничего не происходило. Дэн в нетерпении чуть не приплясывал, изучая ауру Антона. Ведь у Райки они начали действовать почти сразу - наверняка она увидела золотые цацки уже утром, когда проснулась и принялась выворачивать его карманы... Что же не так? Он вспомнил Райку, её стройное тело и браслеты, удобно пристроенные на стройных ножках... Ноги! Он аккуратно снял браслеты с рук и одел на ноги. Тут контакт был получше - и изменения не заставили себя ждать. Браслеты заурчали, Дэн увидел, как слабая аура мальчишки наполняется энергией - каналы словно зазвенели, сдерживая внутренний напор. Словно рухнула какая-то плотина внутри маленького тела - яркий, огненный вал прокатился по изломанному телу, сметая грязь и мусор, чистя, меняя... Антон выгнулся, все мышцы напряглись... Он поднялся над гамаком, повисел немного - и опустился обратно. Дэн осторожно, робко заглянул внутрь маленького тела - энергетика несомненно стала другой. Каналы шли по-новому, обозначая здоровое тело - и кое-где перестройка уже затронула и мышечную ткань, заставляя её распрямляться и расти... Дэн осторожно снял энергетический блок с головы мальчишки - тот заметался, когда энергия хлынула в мозг - но не проснулся, лишь лёг поудобней - и при этом его нога скользнула вбок, явно выполняя приказ сознания. Дэн довольно выдохнул, только сейчас осознал, что непроизвольно задержал дыхание: лёгкие горели от недостатка кислорода, но это были мелочи - у него получилось! Хотелось петь, кричать, стоять на голове. Всё-таки подарок эльфов был способен принести счастье - но только хорошему человеку! Он сорвался с веранды и рванул по дороге к ближайшему лесу - душа требовало полёта...
Когда Антон проснулся, Дэн, умытый и умиротворённый, уже сидел на веранде, с любопытством наблюдая за пробуждением выздоравливающего тела: вот промелькнула искра, мышцы напряглись и энергия хлынули в каналы, заставляя кровь бежать быстрее... Мальчишечьи глаза открылись и с недоумением уставились на странноватого дядьку - неужели он так и просидел возле него всю ночь?
Дэн откровенно ухмыльнулся, отвечая на невысказанный вопрос:
- Давай вставай, уже давно солнце встало! Я за это время знаешь, сколько всего успел! И по лесу пробежаться и позавтракать, и зарядку сделать. Кстати, на будущее: не пренебрегай этой мелочью.
Здоровое тело нуждается в постоянной тренировке - иначе оно перестаёт быть здоровым!
Зелёные глаза вспыхнули обидой. Антон вскинулся, спустил ноги на пол, потянулся за костылями - и глаза его округлились: ноги двигались сами! А ведь ещё вчера, для того, что бы уложить их в гамак, приходилось каждую из низ брать в руки и устраивать поудобней! Дэн прикрыл уши руками: он услышал самый восторженный крик за всю свою долгую историю поселка.
- Нет, ты точно будешь большим озорником! Да не вскидывайся ты! Ходить тебе рановато, не то, что бегать. Может, через месяц - другой, когда мышцы нарастут. А пока лучше передвигаться по старинке - и показаться врачу. На всякий случай. Я же говорил, я не доктор, лечить не умею. И постарайся никому ничего не рассказывать - зачем посторонним знать, как ты выздоровел. Сможешь?
Дэн вздохнул, увидев откровенное сомнение в глазах ещё не пришедшего в себя пацана?
- Постарайся, ладно? Ты представь, что тут начнётся, если всё решат, что я очередной целитель: очереди будут тянуться от моего дома до города. А я и правда не целитель! Ты сам хотел выздороветь - я лишь немного помог и дал тебе силы для осуществления твой мечты...
Два дня прошли спокойно. На третий перед домом остановилась шикарная тачка, откуда вылези двое крутых "секьюрити" в пиджаках, которые, казалось, лопались от груды мышц по ними - и очаровательное создание с деловым видом и строгим кейсом под мышкой. Последним выбрался седеющий уже мужчина, в солидном костюме, с дорогим галстуком - и совершенно восторженным взглядом знакомых глаз. Дэн лишь вздохнул - Антон проболтался.
- Не беспокойтесь! Я всё понимаю! Нем как могила! Антон и мне говорить не хотел, но шила в мешке не утаишь. - Отец Антона, которого в посёлке даже за глаза все называли по имени-отчеству - Семён Антонович - лучился благодушием. Вначале Дэн, оценив ширину шеи охранников и длину ног секретарши, насторожился "- Этот папаша, видимо, крутая шишка", но, похоже, это действительно был лишь визит благодарности. Или даже чего похуже... Или получше - это как посмотреть.
- Вы не понимаете, что сделали. Для меня Антон - он единственное, что осталось... Никто ничего не мог сделать... Он медленно умирал... А тут, под самым носом, так сказать... А теперь врачи обещают, что через две недели он уже сможет ходить, а через пару месяцев будет совершенно здоров... Позвольте выразить вам свою благодарность...
Поток слов лился, охранники - и те весело улыбались - а Дэн сидел, внутренне напряжённый, с тоской ожидая, когда же всё пойдёт по накатанной колее - и хотя он ждал этого, даже вздрогнул, когда перед ним оказался толстый конверт, осторожно подвинутый крепкой рукой. Маг вздохнул - нужно было срочно менять правила игры. И вместо того, что бы побыстрее спрятать конверт, униженно благодаря, он небрежно разорвал его - на стол посыпались зелёные бумажки. Не меньше двух тысяч долларов теперь лежали на веранде, и лёгкий ветерок шелестел этими странными листьями, так непохожими на те, что росли на деревьях - они не были упругими и живыми, но плотными и даже жёсткими...
- Это ваша благодарность? Именно этим вы оцениваете жизнь своего сына? А теперь вы предложите мне свою помощь и защиту - и новых пациентов, которых вы будете приводить? Мне не интересна ни подобная благодарность - Дэн кивнул на шелестящие купюры - ни ваша "забота". Спасибо за визит, но вы неправильно оценили ситуацию. Всего доброго.
Дэн встал, окутав себя аурой силы. Его собеседники вздрогнули - они не могли не почувствовать этого. Все они жили в мире, где ценили только силу - и умели ощущать даже её скрытые проявления.
Дэн мгновенно перешёл из разряда простодушного деревенского простака на одну ступень с ними - а может, если судить по округлившимся глазам секретарши, и гораздо выше. Его вновь благодарили, но уже не свысока, а неуверенно и неуклюже, словно не зная, что же делать дальше. Скомкав свой визит, бизнесмен заторопился к выходу.
- Секунду! Вы кое-что забыли! - Дэн кивнул в сторону лежащих на столе денег. - Заберите!
- Но... Это же благодарность ВАМ...
- Это не благодарность - это деньги. Милочка, позаботьтесь о них - и секретарша суетливо собрала зелёные бумажки в свой кейс, мелькнула на прощанье ослепительной, но чуточку растерянной улыбкой, и вскочила в уже начавшую отъезжать машину.
- Зачем ты так, сынок! - Мать стояла на пороге, укоризненно глядя на улыбающегося Дэна. - Они же благодарить приезжали... Нехорошо.
- Они, мам, меня покупать приезжали. А благодарность - она не деньгами выражается. Может, они теперь поймут что-нибудь.
Впрочем, Дэн был слишком оптимистичен - он понял это вечером, когда знакомая машина остановилась у калитки и давешний секьюрити, смущаясь, принёс и положил перед Дэном туго набитый кейс.
- Это Вам. Извините, если что не так.
Телохранитель торопливо отправился обратно к машине, а Дэн открыл кейс - и вздохнул. Психологию человека за один разговор не изменишь - в кейсе лежали пачки долларов....
Солнце неторопливо садилось за лес, освещая его палитрами закатных красок. Ветер неторопливо пробегал по веранде, играя кистями на гамаке и недоумённо касаясь застывшего в неудобной позе человека. Ветру было совершенно непонятно, как можно так долго сидеть и неподвижно смотреть на непонятные зелёные бумажки, сжатые в монолитные блоки. Ветер помнил этого человека - он мог бежать с ним наравне по темнеющему сейчас лесу, всё ускоряя и ускоряя свой бег - а сейчас? Сейчас он был сам подобен этим непонятным листьям - не свободно парящим в воздухе, но намертво зажатым тесной и упругой резинкой - и хочешь, да не вырвешься.
Дэн не замечал лёгких касаний воздушного духа - он смотрел. Искус, вещественный и осязаемый, лежал перед ним - просто и открыто, без всяких обязательств. Бери и наслаждайся жизнью! Никто не упрекнёт, не осудит! Это даже не плата за работу - благодарность за чудо, чистая, незамутнённая в этот раз никакими корыстными расчётами. Бери - и тебе, при твоём наплевательском отношении к деньгам, этого хватит до конца жизни! По меньшей мере сотня тысяч долларов подмигивала Дэну из раскрытого рта чёрного дипломата, словно говорила: " - Ну что же ты? А? Или тебе не хочется посмотреть мир, помочь родственникам, удивить друзей? Смелее! Ты это заслужил!"
И не было ни одного логического довода, который мог бы изменить это... Но падали перед глазами призрачные кости, катились по столу, отсвечивая пустыми гранями - и глухой, чуть рычащий голос где-то на краю воспоминаний говорил:
- Лишь отказавшись от выигрыша, можно не проиграть...
Человек становится чем-то большим, лишь преодолевая самого себя. Бросаясь в огонь или ледяную воду, рискуя собой - но ради кого-то ещё. Ломая в себе привычные стереотипы, отказываясь от инстинктов, говорящий совершенно другое, он уничтожает в себе что-то мелкое и всегда правое, не способное летать, но весьма уверенно передвигающееся по земле на маленьких ножках. Эта борьба продолжается в каждом человеке - всю жизнь, без права на отдых или передышку - пока он не сдастся, не позволит себе жить так, как удобно, и не закроет глаза на всё остальное... И порой, для того, что бы победить, не нужно совершать героических подвигов - достаточно закрыть черную крышку дипломата.
- Антон! Сейчас же спать! - Семён Антонович внимательно окинул взглядом компьютерную систему безопасности, установленную в его кабинете. Все три рубежа обороны работали в полном режиме:
Сигнализация на заборе, объемная, перекрывающая почти всю территорию, охранники, с оружием в руках постоянно патрулирующие по дорожкам под пристальным взглядом камер - к собственной безопасности отставной политик относился очень серьёзно, не прощая своим подчинённым никаких промашек. Впрочем, была ещё одна линия обороны - секретные документы, разбросанные по миру - от частных хранилищ женевских банков до редакций лондонских газет - эта бомба, ждущая своего часа, была надёжным щитом от сильных мира сего, задумай они поквитаться с бывшим коллегой - ведь никто не знал, где находится все документы - и это было самым серьёзным прикрытием Семёна Антоновича. Сюда из серьёзных людей попытаться проникнуть не рискнул бы никто - а шалупень... С ней он вполне справится. Отец Антона уже совсем собрался было идти спать, бросил последний взгляд на экраны - и замер.
Давешний юродивый, совершенно не скрываясь, спокойно шёл посреди посыпанной жёлтым песком дорожки. То, что объёмники не реагируют на идущих по тропинке, это понятно - но как он не потревожил сигнализацию на заборе? Семён Антонович щелкнул мышкой - запись нашлась почти сразу - В ней эта странная личность легко перепрыгнула через забор - как раз в том месте, где было соединение двух поводок - ничем не потревожив тонкие провода охраны. Тёмный дипломат чёрным крылом мелькнул над сложными системами охраны - и вои уже неожиданный гость непринужденно идёт по тропинке. И как идёт! Словно скользит, в полумраке сада кажется, что он танцует - за те несколько секунд, пока Семён Антонович изучал запись, он уже почти дошёл до дома. " - Ну, сейчас его мои ребятишки встретят..." Отставной политик испытал почти уже забытое чувство азарта. " - Там сейчас Олег, он у нас бывший спецназовец - сперва скрутит этого визитёра, потом будет разбираться.
Конечно, его мы отпустим - всё-таки сыну помог, но этот долг уже оплачен - а лазить по своему саду никому не позволю!" Семён Антонович даже привстал с кресла - направляясь во двор, в полной уверенности, что блаженного сейчас скрутят - но внезапно застыл, в растерянности разводя руками. " - Что же происходит, чёрт возьми?"
Из за угла действительно вышел Олег - два метра росту, косая сажень в плечах, на плече АКС - он не в какую не соглашался на другое оружие, скольких трудов стоило Семёну Антоновичу получить на него разрешение! На голове - потрёпанный берет, в руке рация - он о чём-то переговаривался с напарником, не забывая внимательно оглядывать двор. Но из-за рации его голова была наклонена чуть в сторону - и, оглядывая все подступы от забора до него, спецназовец не видел, что происходит возле дома - а именно туда шагнул странный визитёр, ловко разминувшись с охранником - и при этом не обратив на него никакого внимания - плавно и совершенно не слышно, в унисон с поворотом головы спецназовца.
Это движение было настолько естественным, что Семён Антонович понял - визитёр так же спокойно и естественно проникнет в дом, и, тяжело вздохнув, отправился встречать гостя.
Дэн как раз подошел к дому, кода открылось дверь и оттуда, весь увешанный оружием, вывалился один из давешних секьюрити. Он распахнул дверь, но ничего не видел - оглушительный чих потряс сад, охранника наклонился, вытирая слёзы, лившиеся из глаз - Дэн пожал плечами и шагнул в открытую дверь за спиной приходящего в себя спецназовца - и увидел залитый светом холл, высокую лестницу - и стоящего наверху хозяина дома, взирающего на своего гостя с неподдельным восхищением - и страхом...
- Извините меня пожалуйста, просто звонок не работал, а я хотел побыстрее вас увидеть. - Дэн чувствовал себя неловко - всех переполошил, забыв, что в этом мире просто так, по велению души, к друг другу в гости не ходят - всегда нужна предварительная договорённость, оговоренное время и т.п.
К тому же спеша поскорее избавиться от денег, следовал линиям судьбы, ведущей его к хозяину наиболее короткой дорогой - мимо охраны, любых препятствий и препон. Как это объяснить теперь Семёну Антоновичу, считающему, что он увидел работу легендарных ниндзя? Хотя зачем объяснять - ведь он пришёл не за этим...
- Ещё раз прошу меня простить, но я вот по какому поводу. - Дэн решительно положил дипломат перед хозяином дома. - В прошлую нашу встречу вы меня неправильно поняли. Дело не в количестве денег - жизнь человека измеряется иными категориями. И хотя я крайне польщён, что вы оцениваете жизнь своего сына так высоко - по своей шкале ценностей, но я подобные вещи деньгами не меряю. Вообще.
Семён Антонович жёстко прищурился. Политик - он политик и есть, пусть даже бывший - он почувствовал в словах своего собеседника пока неясную, но угрозу.
- Что же вы хотите, молодой человек? Чем, по-вашему, я могу расплатиться за жизнь моего сына?
- За жизнь можно расплатиться только жизнью. Жаль, у нас забыли этот мудрый принцип. Но не беспокойтесь - мне ваша жизнь не нужна, мне вообще от вас ничего не нужно - просто позаботьтесь об Антоне.
Во взгляде стоящего перед Дэном человека что-то дрогнуло - или это ему только показалось? На секунду за обликом уверенного властителя людей проступил совсем иной человек - такой, каким бы мог стать этот человек, если бы родился в ином мире - умный и добрый, способный на понимание - и умеющий сострадать...
- Хорошо, пусть так. Деньги я забираю - но долг за мной остаётся. Можете обратиться ко мне в любое время, Даже столь экстравагантным способом - я постараюсь помочь - и не только деньгами.
Дэн только встал и поклонился.
Глава 3
Уже придя домой, Дэн обнаружил в кармане пачку долларов и записку:
" - Долг за мной, а это - просто в качестве сувенира.
Семён Антонович
P.S. Мы тоже кое-что можем!"
Дэн рассмеялся, но возвращаться не стал, предвидя очередной круг уговоров - вместо этого на следующее утро отправился в город с твёрдым намерением потратить все деньги и благополучно забыть об этой истории. Получив рубли в ближайшем пункте обмена валюты, Дэн шёл по улице, чувствуя себя ходячим монетным двором - в рублях деньги заметно прибавили в весе - и прикидывал, на что их лучше потратить. Так, на житьё оставлять не нужно - отложено достаточно, благо он своей зарплаты почти не тратил, но вот матушке можно купить что-нибудь из электроники на кухню, да и детворе в посёлке давно пора завести свой музыкальный центр, а то до сих пор тусуются под старенький магнитофон.
Тут Дэн наткнулся на старую вывеску - "Антиквар. Берём в залог, починка и изготовление ювелирных изделий". Пожилой еврей, который сидел в небольшой комнатушке за старыми стеклянными дверьми, пережил и советский союз и перестройку, категорически отказался куда-либо уезжать и до сих пор сидел за своим обшарпанным столом, ковыряясь в непонятных, но жутко красивых безделушках. Уже несколько поколений звали его дядя Сеня, и приходили к нему, когда было туго.
- У меня проценты меньше, чем в ваших банках. У притом - вы не поверите, но у меня есть всё, даже совесть. Если вы не верите, идите в банк и спросите. Вот прямо сейчас идите и спросите! - Вспомнив голос дяди Сени, Дэн улыбнулся и поспешил войти - по-моему, у него появилось тут дело.
Внутри ничего не изменилось - по-прежнему свет тускло лился сквозь толстые стёкла витрины, а над столом светили небольшая лампочка в пластиковом абажуре. Вот только дядя Сеня не возился, по своему обыкновению, за столом - а стоя в углу у небольшого холодильника, отмерял себе капли из какой-то бутылочки.
- Что с вами? Вам плохо?
- Не дождётесь! Дядя Сеня ещё всех вас переживет! Вот только выпьет пару капель для успокоения - и переживёт.
- Но зачем капли? Что, рэкетиры наезжали?
Старик рассмеялся.
- Эх, молодой человек! Что такое ваш рэкет для старого еврея, пережившего революцию, погромы, раскулачивание, войну, а теперь и перестройку? И ещё нужно много учиться, что бы вести дела с дядей Сеней. Нет, это всё комиссии...
- Какие комиссии?
- Когда какие. Раньше были - продовольственные, жилищные, чистка рядов, НКВД, да много всяких.
Сейчас - пожарники, сэс, налоговая... Но что им делить со старым евреем, у которого давно ничего нет, кроме кучи долгов?
Дэн рассмеялся:
- Долгов, может, и куча, но не нужно обманывать обманщика - все должны вам, а не наоборот.
- Я должен, мне должны - какая разница? Денег всё равно едва хватает концы с концами сводить. Дядя Сеня никогда не потребует денег от человека, у которого их нет - в отличие от ваших комиссий, которые похожи на пираний и не отстанут, пока не выгрызут клок мяса из не успевшей затянуться раны. Они похлеще НКВД будут! Те работали на государство и старались за страх - эти же работают на себя и стараются на совесть!
- Ладно, дядь Сень, будет вам мясо - поглядите на это! - Дэн, внутренне улыбаясь, выложил на стол свои браслеты. Капли были тут же забыты. Старик внимательно оглядел каждый, потрогал какой-то палочкой, внимательно изучил через толстую лупу, которую извлёк из недр стола. Затем откинулся на стуле и, внимательно глядя на Дэна, спросил:
- Откуда это у вас, молодой человек?
- Подарок. А откуда - очень издалека.
- Хотел бы я посмотреть на это ваше "очень издалека"! Можно было бы подумать, что вырыто из какого-нибудь кургана - но изделие никогда не лежало в земле. Им пользовались, хотя и непонятно как - навскидку ему лет триста, и оно производит впечатление какого-то инструмента, а не ювелирного украшения. Но при этом никто и никогда ничего подобного не видел! Уж я в этом разбираюсь, молодой человек! А камни! Очень странный рисунок. Можно было бы предположить, что это обычный халцедон - но они светятся! Неярко, но отчётливо! Вы хотите это продать? Я мог бы организовать покупку этих изделий одним из московских музеев - жалко, если они попадут в частную коллекцию. За скромные комиссионные я мог бы организовать оценку у влиятельных ювелиров, например, французский ювелир Жан Роше сейчас как раз в Москве - он с удовольствием пойдёт навстречу дяде Сене...
Дэн отрицательно помотал головой.
- Нет, они мне самому нужны. Просто не могли бы вы сделать мне копии - из какого-нибудь дешёвого металла с позолотой, и камни подберите подходящие... Халцедон, вы сказали?
Дядя Сеня помотал головой, с досадой бросил пилку, что держал в руках, в ящик для инструментов, и, взяв в руки листок бумаги и ручки, стал наносить на него какие-то цифры.
- Так я и думал, попадёт в частную коллекцию. Зайдите послезавтра, молодой человек.
- А... измерить?
- Вы имеете дело с дядей Семой, молодой человек. Я уже знаю об этой вещичке достаточно, что бы вы были довольны - но имейте в виду, что когда вы придёте жаловаться, дядя Сёма ничем вам помочь не сможет. Такие вещи не носят на руках - их хранят в бронированных сейфах под надёжной охраной!
- А сколько я вам должен?
- Если вы доверили дяде Сене показать эти браслеты, то и дядя Сеня может доверить вам свой гонорар! Приходите послезавтра!
