Утро было хмурым. Накрапывал мелкий противный дождь, кожаные доспехи постепенно мокли и свинцовой тяжестью прилегали к телу. Яровид построил своих учеников у ворот городца ещё засветло, так они и стояли, ожидая невесть чего. Млада, явившееся одной из первых, предусмотрительно захватила с собой плащ и накинула его на выделанную особым, ведовским способом кожаную амуницию, и теперь ждала в относительном комфорте. Остальные мокли.
- Ну, что, сынки. - Подошедший воевода умудрялся даже вполне торжественные слова говорить благодушно и свысока. – Пришло время стать воинами? Гордитесь! Специально ради вас сюда приехал волхв Родислав. Он большой спец по древним, и испытание на воинскую доблесть с его участием, наверняка запомнится вам на всю жизнь.
Млада ахнула и выругалась вполголоса, но так яростно, что стоящие поблизости парни невольно отодвинулись. Ругань волхва, да ещё на незнакомом языке, наверняка не слабее самых полновесных проклятий.
- Простите, парни. Это из-за меня вам такое счастье. Не было воинов среди волхвов, вот и устроили всё так. Что бы я сама от испытания отказалась. Надеюсь, это хотя бы не дракон…
Все поёжились. Занятия занятиями, испытание испытанием, но лезть на дракона без острой нужды никому не хотелось. Волхв ждал, сидя на лошади, сразу за воротами городца. Лицо его было спокойным и бесстрастным, но, достаточно было глянуть на тяжело ходящие бока лошади, что бы стало понятно: Родислав скакал всю ночь, явно торопясь к определённому сроку.
Подошедший Яровид кивнул ему, как старому знакомому, и тот начал без предисловий:
- Меня попросили подобрать для молодых и сильных парней подходящее испытание, способное сразу показать, кто тут истинный вой, а кто так, погулять вышел.
Среди маленького отряда послышались смешки, волхв нахмурился, что-то шепнул коню, тот вскинулся, поднял голову, рассматривая шеренгу русичей – и глаза его загорелись ярко-красным огнём, заставив всех замолчать и отшатнутся.
- Если кто-то решил, что воинское испытание – пустая формальность, пусть лучше сразу возвращается на тёплые полати. И сам погибнет, и товарищей погубит.
Среди молодых русичей настала тишина. Похоже, Родислав относился к поручению излишне серьёзно: обычно в воины принимали на празднике… Хотя им обычно всё заканчивалось, а вот с чего начиналось…
- Вой – это не просто ратник или дружинник. Истинный вой, способный пролить свою кровь ради победы, доказавший это друзьям и самому себе, получает особое благоволение богов, ярость солнца, крепость скалы в земле, гибкость воды в реке и быстроту ветра в поле. Сегодня к вечеру те из вас, кто выживет, изменятся, станут истинными воями земли русской. Пошли!
Повернув лошадь, волхв устремился в серую пелену дождя. Под ногами чавкало, вода, уже е скрываясь, текла по телу, ехидно отторгая доспехи как подходящую защиту от дождя. Вдобавок Родислав постоянно прибавлял темп, и через полчаса русичи уже почти бежали, стараясь не потерять проводника из виду.
Наконец тот остановился у небольшого травянистого холма – ровного, словно очерченного циркулем, и принялся доставать из седельных сумок горшки, треногу, какие-то узловатые коренья…
Млада, с отрешённым видом наблюдавшая за приготовлениями, мрачнела с каждой очередной вещью. Наконец она не выдержала и, подойдя с Родиславу, положила руку тому на плечо:
- Зачем вам Индрик?
Волхв кивнул, не прерывая приготовления к ритуалу.
- Ты действительно достойная ученица Малчана. По первым штрихам прочувствовала действо. Я хочу вызвать Индрика, что бы вот эти самоуверенные юнцы – взмах рукой в сторону насторожившихся парней. Смогли доказать, что не только сила, но и ум нужен вою. А заодно и усилили своё оружие его гребнем. По-моему, всё логично.
- А где в этом раскладе я?
- А ты должна выбирать. Или ты помогаешь мне и не участвуешь в ритуале…Или поднимаешь руку на Индрика, и тогда уже не можешь называться ведуньей. Что для тебя важнее?
- Это подло! – Велм, при всей своей массивности, умел ходить бесшумно и слышать чутко. Во всяком случае, достаточно, что бы услышать разговор ведунов. – Почему вы заставляете её выбирать?
- Потому что такова жизнь, юноша. В ней есть свои законы, и один из них гласит: ведьма не может стать воем, а вой, не выпустивший из руки меч, не может стать волхвом. И это правильно: нельзя совмещать такие пути. Вот представь: на твоего друга нападает шишига. Что ты сделаешь?
- Брошусь на него! Друга выручать нужно! – Велм схватился за рукоять меча. Родислав одобрительно кивнул.
- Совершенно верно! Именно таков путь воя. А ведун поступит иначе: Он не нападёт, он закроет собой.
- Но… Тогда же ведун погибнет!
Родислав рассеянно кивнул головой.
- Случается, и погибает. Но чаще – древние останавливаются. Они знают, что значит сила духа. Ладно, огонь зажжён, зови сюда своих друзей. Постойте в сторонке пока, но наготове. Уже скоро.
Язык огня лизнул сухую щепоть соломы, пробежал по выложенному пропитанным мхом кругу, вспыхнул красным бездымным пламенем, образуя странный, переливающийся узор на траве. Земля под ногами ощутимо дрогнула, и волхв, ухватив поудобней свой увесистый посох, ударил им в середину рисунка. Почва от удара словно лопнула: трава разошлась, подчёркивая рисунок странного, необычного солнца с лучами-молниями, засияла прорехами тёмной земли и послышался далёкий, но явственный гул.
- Русичи! – Пожилой волхв уже стоял в стороне, пошатываясь от навалившейся на него усталости. – Я призвал на поверхность Индрик-зверя. Он живёт под землёй, и полезней там не меньше, чем волк в лесу. Для него почва, что для рыбы – вода, он в неё живёт, её ест и пьёт. Почуяв знак светила, Индрик ненадолго покинет свою стихию: как и всё живое на земле, он любит солнце, живёт им и боготворит дарующий жизнь огонь. У вас будет несколько минут. За это время нужно срезать с его спины, старые, ороговевшие гребни: они идут по всему его телу, что-то вроде зубьев пилы. С их помощью Индрик и передвигается под землёй. Небольшой кусок гребня, вложенный в рукоять оружия, делает его ещё сильней и смертоносней, а сжимающего его воя – рассудительней и быстрей. Не пытайтесь причинить Индрику вред: у вас не получится его убить, а раненный, он становится по настоящему опасен. Только срезать выступающую часть гребня. Млада, что касается тебя: решай сама. Пути ведуна и воя сегодня расходятся, ты можешь пройти лишь по одному их них. Русичи! Время!
Холм задрожал, земля в центре рисунка поплыла, пошла кругами – и на траву выбрался огромный, величиной с в несколько быков, зверь. С узкой, вытянутой мордой, с маленькими, но сильными лапами, с серой, отливающей металлом шерстью, он походил на огромную землеройку, внезапно выросшую в пару десятков раз. На узкой морде подслеповато мигнули небольшие красные глазки. Индрик неуклюже переминался в огненном круге, словно недоумевая, как он сюда попал, а затем выпрямился – и встал, покачиваясь, на задние лапы. Его пошатывало, но крохотные лапки, привыкшие перелопачивать тонны земли, справились и с новой задачей. Гигантская землеройка выровняла равновесие – и, переваливаясь, пошла по кругу, следуя за огненными символами.
- Он… Он танцует!
- Да не стойте же вы! Танец Индрика короток. Время!- Млада откинула меч в сторону и схватила посох. На лбу её выступил пот, она приплясывала в такт зверю. А стоящий позади неё волхв обессилено уцепился за гриву коня, не в состоянии даже стоять – он ритуал уже не контролировал.
Первым опомнился Велм. Обнажив меч, он прыгнул в огненный круг – и вперевалочку пошёл по кругу – неуклюже и медленно, но попадая в такт шагов зверя. Тот беспокойно дёрнулся, скосил налитый кровью глаз – но ритм танца не был нарушен, он звал дальше – и звёрь шагнул к следующему символу. Рука Велма легла на его бок. Аккуратное, ласкающее движение. Есть! Ладонь наткнулась на шип окостеневшей кожи. Аккуратное движение лезвия – и ловкий прыжок в сторону, сжимая в кисти небольшой, не больше длинны пальца, коготь. На его место тут же прыгнул следующий. Затем ещё и ещё…
Гор, как зачарованный, следил за танцем Индрика. Тот танцевал уже с четверть часа, Млада устала и зверь всё чаще поглядывал в сторону лаза, ведущего вглубь холма. Его друзья сжимали в руках трофеи, поглядывали на него, приглашая. А он всё стоял, томимый неясным предчувствием опасности. Наконец, решившись, шагнул в круг – вразвалочку, попадая в ритм этого странного танца-ритуала, и тут послышалось шипение, неизвестно откуда взявшийся кусок палки сшиб Младу с ног, разрывая тонкую вязь подчинения, Индрик рванулся в сторону холма, а Гор внезапно почувствовал, как шип, который он приготовился было резать, цепляет его за кожаную справу – и тащит вниз, прижимая к телу зверя, в глубь земли…
Всё произошло почти мгновенно: вот падает растерянная Млада, Идрик прыгает в холм. Расступившийся перед ним, как вода расступается перед камнем; Родислав стоит, сжимая в руке посох, и с навершия его в гущу обступившего их леса летят белоснежные лучи. Конь его, всхрапнув, бросается туда же, исчезая средь деревьев, и из бурелома слышится яростная возня и хруст, сопровождаемые победным ржанием. А потом всё стихло.
- Нужно копать! – Велм кинулся к склону холма, яростно разгребая перемешанные пласты земли. К нему присоединилась Млада. А через несколько мгновений и остальные русичи.
- Стойте! – Родислав спокойно подозвал своего коня, обтёр пучком травы его морду, перепачканную тёмной, почти чёрной кровью, и легко вскочил в седло. – Вы ничего не добьётесь. Индрик-зверя под землёй не догнать никому, не врагу, ни другу. Возвращайтесь в городец и ждите. Если ваш друг достоин камня, который он носит – он вернётся сам. Это испытание – только его.
Поворотившись, он растворился в чаше, но ещё долго русичи месили глину, пытаясь найти друга…
Земля была кругом. Она лезла в волосы, рот, под доспехи. Почему ещё он висел на звере, сопротивляясь току летящей навстречу почвы, Гор и сам понять не мог. Лишь страх оказаться одному, погребённым под толщей земли мог заставить сжиматься уставшие, сведённые судорогой пальцы. Этот безумный спуск куда-то вглубь земли продолжался, кажется целую вечность. Наконец порода расступилась, разошлась куда-то в стороны и Индрик остановился. Не ожидавший этого Гор перелетел через зверя и приземлился прямо на вставшие на дыбы, острые камни. Больно! Парень зашипел – и ту же во тьме зажглись два красных глаза: Индрик изучал гостя. Русич подобрался, нащупывая меч, но странная землеройка равнодушно отвернулась – и захрустела камнями.
Гор аккуратно вернул меч в ножны и перевёл дыхание. Похоже, этот древний и впрямь не противник людей. Да и что ему могут сделать люди, если даже сама земля рядом с ним плывёт, теряя свою первозданную крепость? И, кстати, если это так: чем же Индрик столь увлечённо хрустит?
На факел пошла нижняя рубашка и остатки ружейной смазки. Хуже всего было с кремнём: Сильно стучать было чревато, учитывая зверя по соседству, а слабо – бесполезно. Наконец огонёк вспыхнул, затлел едва-едва. Индрик фыркнул, заставив Гора затаить дыхание, но лишь отвернулся в сторону, подальше от света. Успокоившись, русич перевёл взгляд на камни – и ахнул! Под ногами игра сполохами света и искрили огромные кристаллы, выросшие из земли, сверкающие невесть откуда взявшимися гранями… Аквамарин, изумруд, гранат, топаз… Это была прекрасная сказка подземного мира.
К тому моменту, как самодельный факел из намотанной на лезвие меча рубахи окончательно догорел и потух, Гор выработал план действий: он успел заметить, что Индрик предпочитает кристаллы топаза.
Скоро заманчивая корка небесно-голубых кристаллов оказалась перед мордой зверя. Пока тот в упоении хрустел вкусностями, Гор аккуратно накинул на его шею свой пояс. Большой, в ладонь шириной кожаный ремень, опоясывающий юношу почти в два обхвата, еле сошёлся на здоровой шее подземного жителя. Стараясь не пораниться на торчащие из тела шипы, русич залез на спину Индрика.
Готово! Помчали! Удар пятками в бока не произвёл впечатления. Укол лезвия-то же. Шкура способная выдерживать тёрку гранитных плит, не замечала подобной щекотки. Стараясь не впасть в отчаяние, Гор соскользнул на землю и обошёл зверя, встав перед мордой.
- Мне наверх нужно! Ну как тебя объяснить… - Два красных глаза вопросительно глянули на человека, и Гор понял, что тонет в их глубине…
Рождение. Узкая и шершавая темнота, шелест камней о бока и мягкий суглинок на губах. Подземные путешествие, тонкие извивающиеся тела врагов, бьющих в шкуру чем-то жалящим, и вновь – длинные туннели земли. Иногда – пещеры, подобные нынешней – что-то вкусное и приятное. Но здесь задерживаться нельзя, длинные и жалящие всегда рядом, они не любят делится вкусностями. Нужно идти дальше. Во мрак тоннелей, в землю, которой нет конца и края. Нет. Край есть – там, где играет музыка и цветут красные цветы на земле. Там можно встать и почувствовать себя свободным, там тепло и легко, там шерсть становится чистой и хочется чего-то необычного и лёгкого.
- Не нужно ждать красных цветов. Солнышко есть всегда, достаточно подняться повыше. Пошли. Я тебе покажу… - Гор шепнул эту мысль не словами – сердцем, и еле успел вскочить на спину Индрика, ухватившись обеими руками за самодельный ошейник. И вновь земля тёрлась о его бока, и набивалась за шиворот – мягкая, перетёртая в пыль шкурой индрика земля-матушка. И поверхность была всё ближе и ближе, и русич уже почти явственно видел солнце, освещающее склон холмов недалеко от городца…
Тёмное тело мелькнуло впереди, и темп движения упал. Индрик замедлился, стены земли раздались – и они оказались в огромном зале, освящённом странными, болезненно-зелёными камнями.
- Отдай… - Шипение обрушилось со всех сторон, и два десятка юрких змееподобных фигур, похожих на ящериц-переростков величиной с крупного человека, сжимающих в передних лапах толстые копья, на которых поблёскивал уже знакомый металл, кинулись на Индрика.
- Бой! – сверкнул меч, перерубая тяжёлые древки, а Индрик молодец, умница, он угадывает желания Гора, вертясь не хуже боевого коня, избегая ударов небесным металлом, способным разрезать даже камень. Бой! Острые зубы впиваются в извивающееся тело, то завязывается в немыслимо тугие узлы, а потом бьётся в агонии, раскидывая во все стороны соратников. Ты умница, зверюга, но бросай бяку, так и отравится недолго, давай к стенке, пока они не опомнились…
Индрик неожиданно послушно прыгнул к стене, но теперь земля стала родной и вроде даже привычной: она спасала от засад и преследователей, давала надёжный и непробиваемый заслон… Солнце! Уже заходящее, но всё её яркое и сильное!
- Индрюша, ты видишь? Не нужно ждать приглашений, ты всегда можешь выбраться и понежиться под солнышком сам. Здорово правда? – Гор, пошатываясь, соскочил и нетвёрдыми шагами отправился к морде зверя – за своим поясом. Но тот мотнул головой, отодвигая шею в сторону.
- Да ты что? Стой спокойно, дай сниму ошейник! – Гор протянул руку – но тут Индрик повернулся и его зубы сомкнулись на кисти человека. Способные жевать гранит, сейчас они держали бережно и аккуратно, не раня хрупкой плоти. Алые глаза вспыхнули, и в них…
«Друг. Были вместе. Память. Пусть будет. Если нужно – знаешь, где искать». Огромное тело изогнулось, прыгнуло в холм – и круги на земле заколыхались, заходили. Словно в ряске на болоте. А на ладони остался небольшой изогнутый клык. Клык зверя Индрика, способный пробивать даже броню из небесного металла.
Широкий пояс плотно сидёл на поясе, обхватывая талию поверх кольчуги, не висел и не жал. Руны, нанесённые на него Младой собственной кровью, затейливым рисунком проходили по всей коже. Из-за них, или просто от важности момента, но вес меча на поясе не ощущался вовсе. Утренее солнце освещало стену городца, небольшой отряд юнцов, стоящий на ней – и пожилых ветеранов, вручающих им первые боевые пояса.
- Вои! Вы стали мужами в бою, защитив родной город от врагов. Были те, кто считал, что давать вам пояса слишком рано, но испытание ясно показало – вы достойны. Учёба ваша не закончена, вам многому предстоит научится, однако теперь вместе с учёбой вам предстоят и ратные дела – нелёгкие и достойные. Яровид согласился на время вашей подготовки вновь надеть позабытый пояс десятника и стать вам командиром.
Воевода кивнул стоящему позади него ветерану шагнул в сторону, улыбаясь в усы: лица молодых, только что сияющие, вытянулись и помрачнели: отвертеться от ежедневных выматывающих тренировок не удалось.
- Ну, что ж. Вои… - В словах Яровида было полно сарказма. – Думаю, теперь мне не придётся вас подгонять на занятиях: воин прекрасно понимает, что чем больше он прольёт пота в ученье, тем меньше крови в бою. Однако, поскольку вы уже не ученики, то будут у нас и настоящие дела.
Яровид ухмыльнулся и не спеша поднял с завалинки длинную чёрную стрелу.
- Посмотрите внимательно, видел ли кто такую?
Стрела была необычной. Нет, издали, или если не присматриваться, всё было нормально – наконечник, тонкое и ровное древко, хищное оперение – всё присутствовало, хотя и было угольно-чёрного цвета. И лишь взяв стрелу в руки и присмотревшись, можно было понять: всё это единое целое. Не было метала в наконечнике, дерева в древке и пера в хвосте этой стрелы – она вся была создана из странного, единого материала… Гибкого и одновременно твёрдого, лёгкого практически неразличимого в деталях из-за слепящей глаза черни.
- Этой стрелой, прилетевшей откуда-то сверху, и был напуган Индрик-зверь. Можно предположить, что кто-то, наблюдающий за вами, залез на верхушку дерева, дождался, когда Индрик устанет и занервничает – и выпустил стрелу. Причём он хорошо разбирался в его натуре: стрелок не пытался ранить зверя, знал, что это бесполезно. Нет, он нарушил рисунок огня, который очаровал это подземное создание. Резко оборвал его танец, заставил запаниковать.
Каждый из новоявленных воинов повертел странную стрелу в руках, попробовал на излом… В руках Велма она даже затрещала.
– Не бывает у русичей таких стрел! Никто из нас такого не видел! Это стрела врагов, они где-то неподалеку! – Один из молодых русичей, зеленоглазый Стоян, решительно отложил стрелу и принялся вглядываться в лес, словно надеясь увидеть там вражеских лазутчиков. Остальные последовали его примеру и несколько минут все старательно изучали окружающее городец зелёное море.
- Вои… А вот ваша подруга, хоть и не танцевала с Индрик-зверем, стрелу вспомнила. – Яровид кивнул на хмурую Младу, стоящую неподалёку. – такой же стрелой, или похожей, был сбит наблюдатель на корабле, когда вы к нему подбирались. Заметь он вас – никто бы не выжил. В тот момент вас спасли – почему же сейчас пытались сорвать испытание?
- Тогда стрела была далеко. Млада могла ошибиться. – Гор закрыл глаза, пытаясь вспомнить…
Пляж, удивлённое лицо лучника в вороньем гнезде – и длинная угольно-чёрная стрела, впивающаяся ему в шею.
- Возможно, там и была подобная. Но уверенно сказать нельзя, далеко было.
Млада виновато замотала головой.
- Волхвов учат не просто смотреть, но видеть… там была такая же. К тому же – её обломки валялись на палубе, когда мы пробивались. Я их запомнила, потому что огонь Сварога их не трогал. Из чего бы не была сделана эта стрела – она для огня не добыча, мы уже пробовали. Это та стрела.
- Значит, наше первое задание: найти этого стрелка и выяснить, что же ему нужно? – Велм говорил уверенно, подитоживая разговор, но воевода, усмехаясь, помотал головой.
- Нет. Ваше первое задание – выяснить, почему князь Хотен из соседствующего с землями савров города Бояна заплатил ватажникам за нападение на наш городец? Интересов у нас общих нет, сор тоже ни с кем не было, да и живём мы далеко друг от друга…
- А вы уверенны, что это именно он?
Воевода усмехнулся.
- Знаю, морские волки своих не бросают, но корабли горят, кругом огонь и вражеские стрелы, как тут уследишь, кто утонул, кто сгорел, а кого повязали? Взяли мы под шумок двоих. Один за лёгкую смерть и рассказал нам о князе.
- А второй? – Млада побледнела, но глаз с воеводы не сводила.
- Второй умирал долго. Знаю, девочка, тебе сейчас я кажусь зверем, но подумай вот о чём – что было бы, если не ваша шальная атака? Нас бы просто снесли, и что стало бы с людьми города? Ватажники свидетелей не оставляют, разве что на рабов заказ был.
Все молчали, и воевода, развернувшись, начал спускаться со стены.
- Яровид, составь план и доложи. У меня всё.
Все загалдели, обсуждая услышанное, но Яровид быстро навёл порядок – и погнал молодых воинов на очередную тренировку.
- Отмечать после будете. Самое главное для воя, не пиры да хмельные пиры, а мастерство…
А ночью пришла Млада. Как нашла? Гор давно уже спал не в хате, а сарае, перестроенном под коровник: внизу спали коровы, их дыхание слышалось даже под крышей, на чердаке, заваленном свежими запасами сена. Запахи молока, мирной и спокойной жизни вплетаясь в запах сена, молодого девичьего тела, в горячие вскрики и тихий шёпот любви… В какой-то момент одна из коров вздохнула, сильно и шумно, и её вздох совпал со вздохом девушки: та смутилась, покраснела и спрятала лицо у Гора на груди. Тот, улыбнувшись, принялся поцелуями преодолевать смущения, идя яркой и сильной дорогой любви…
Потом они лежали, обнявшись, держась друг за друга, словно боясь, что происшедшее окажется сном, ложной марой, выдумкой утомлённого сознания.
- Я должна учиться. Слишком мало я знаю, что бы принять городец под свою руку, просто так, без подготовки.
- Ты уедешь? – Гор растерялся.
- Нет. Меня некем заменить. У волхвов есть иные методы познания: тело моё будет в городце, но душа частенько будет отсутствовать. Если не будет ничего срочного, я не буду выходить из дому.
- Ясно. Это даже хуже разлуки: одно дело, если уехала, и другое – видеть каждый день, но не заговорить, не обнять.
- Не сердись. - Тонкие руки обхватили вздувшиеся в напряжении валуны мышц, погладили, успокаивая. – Время можно найти на всё, если относится к нему, как рачительный хозяин к своей земле: использовать всё, до крупинки, не давая простаивать даже в малости. Сложно это и усталость будет копиться, но учёба, и твоя и моя, закончиться; а вот будет ли и после этого у нас с тобой время, я не вижу. У тебя впереди много дорог и опасностей, и девушки ещё будут, покраше меня.
- Мне другие не нужны. – Гор обнял ведунью, прижался к сладко пахнущему телу.
- Я-то это знаю. А вот ты – нет. Мужчинам всегда нужно обойти весь мир, что бы понять, что лучше всего дома. И ты уйдёшь. Я не держу, но ждать – буду. А пока у нас есть ещё время – поцелуй меня…
