Днём, на тренировке, пришёл Волк. Вначале всё было как обычно: двухчасовая разминка, после которой нет подняться, завтрак, по количеству сметаемой молодыми воинами снеди вполне способный тягаться и с обедом, и с ужином, причём с обоими сразу, затем часовая беседа, «Пока еда в желудке не уляжется». Многие не любили этот час болтовни, но Гору нравилось. Зачем нужен засадный полк и как его лучше расположить? Сколько нужно продовольствия на неделю воину, ждущему в засаде, отряду, идущему на марше, отряду, плывущему на ладье? Как выбрать верную дорогу, если не видно примет и небо скрыто тучами? Иногда Яровид увлекался, и отдых, к удовольствию всех молодых воев, затягивался. Но вот взгляд на солнце, хмуро насупленные брови – разбирайте железо, хватит бездельничать! Что, устали руки от топора? Бери копьё! Тяжело? По кистеню в обе руки и защищайся сразу от троих, пока уже они не устанут! Но основное внимание Яровид уделял мечам. Причём никакого деления на правую и левую руки он не признавал, заставляя работать одинаковыми по весу клинками.
- Вой должен одинаково легко работать любой рукой, любым пальцем! При необходимости он может и зубами врага загрызть, и ногой задушить! Хотя мечом, конечно, и проще, и верней. Кто не согласен – вцепиться зубами в сук и висеть сколько сдюжишь, будем челюсть тренировать. Больно? Тогда виси вдвое дольше!
Молодые вои давно уже бросили спорить с учителем. Любая жалоба им воспринималась как повод научить чему-нибудь «неприятному, но смертельно полезному», смертельному для врагов, естественно. И в этом был смысл – чем слабей вой, тем больше грязных уловок и приёмов он узнавал, постепенно учась побеждать не силой, а ловкостью и хитростью.
Занимаясь двумя кистенями, Гор внезапно увидел лежащую в кустах серую фигуру – и едва не скрутил вращающиеся цепи. Слишком много времени он провёл рядом с этим зверем, чтобы не узнать своего крестника. Несколько часов волк и неярким огоньком в глазах наблюдал за русичами – а затем исчез так же внезапно, как и появился. Но и после не раз замечал Горислав мелькающую в кустах серую шкуру…
Часы тяжёлых тренировок сливались в дни, недели, месяцы. Настала зима, но Яровид и слышать не хотел об отдыхе – в любой мороз молодые русичи выходили в поле – и продолжали тренировки.
- Холодно? Воон поле всё в снегу, пробеги как из конца в конец, что бы согреться. Проваливаешься по колено? Да, действительно маловато, так ноги не накачаешь. Давай-ка по овражку, там снегу поболе. Да и остальных бездельников захвати, по глазам вижу: тоже озябли, мечами еле шевелят. Давайте бегом! А я пока чаю заварю…
- Борьба в снегу? Милое дело. Снег – он для знающего человека понадёжней шита будет. Вроде мягкий и податливый, он легко принимает любую форму… А, раз умявшись, уже начинает её держать. Свали противника в снег, и чем резче тот будет пытаться встать, тем сильнее снег ему мешать будет. В снегу двигаться нужно плавно и мощно, танцуя, не рывками… Свалил? В глаза ещё горсть снега брось, и всё, считай, победил: противник в панике, тело скованно и ничего не видно. Страх – вот что рождает непривычная обстановка, непривычные методы боя. Русичи на своей земле всегда врагов били, бьют и бить будут!
После одной из таких тренировок, когда Гор без сил рухнул на кровать, ожил Алатырь. Невзрачный осколок засветился, нагрелся и тихонько запел. Жар прокатился по телу, разминая гудящие мышцы, снимая усталость и тупую одурь, вызванную изматывающими тренировками. Сознание стало ясным и чистым, словно кто-то провёл по ней бархоткой, сметая малейшие пылинки тревоги и проясняя разум. Тело налилось внутренней силой, кровь закипела в жилах. Захотелось вскочить, бежать, что-то немедленно сделать. Но Горислав лишь лёг поудобней и, не открывая глаз, принялся рассуждать. Мысли двигались со скрипом, словно отвыкли, но постепенно выстраивались в стройные ряды, подобно щитоносцам накануне атаки. Разум словно превратился в нечто иное, более совершенное, появились незнакомые термины и методы постижения истины. Камень на груди горел и тихонько пел, и человек негромко пел в ответ. Факты, анализ, выводы, аналогии, следствия – возможный результат. В песне появилась фальшивая нотка, диссонанс. Что такое? Точно, ошибка.
Факты, анализ, выводы, аналогии, следствия - возможный результат. Может ли быть? Попробуем исключить эту вероятность. Теперь… Факты, анализ, выводы…
Под утро Гор вскочил, вышел в сени, и, проломив тонкий весенний ледок на бочке с водой, с наслаждением ополоснулся, посмеиваясь в начавшие завиваться усы. Всё оказалось достаточно просто. Мокрый, он вышел на улицу, легко ступая босыми ногами по льду, а от тела его шёл пар, словно он только что перескочил через костёр Купалы. Солнце уже показалось над полем, посылая первые, пока ещё робкие лучи в мир русичей, воюя зиму и обещая скорое тепло.
- Солнце! Ты даёшь жизнь – ежедневно и ежечасно, в тебе – огонь Сварога, его подарок всем существам, живущим на этой огромной земле. Спасибо тебе, что ты есть, СОЛНЦЕ!!! – Гор не заметил, как закричал.
- Ого! – Млада, незаметно подошедшая сзади, посмеиваясь, разглядывала парня, стоящего на снегу в одной длинной ночной рубахе и теперь не знающего, куда бежать. – Что, солнышко встречал? Так его славить не обязательно, оно силу и тепло даёт всем и всегда, даже тем, кому бы и не стоило.
- Ну я… Просто настроение хорошее. Было. – Гор попытался обойти девушку и юркнуть в сени, но та решительно загораживала дорогу.
- А слабо огонь вызвать? Настоящий – вот так? – Млада вытянула руку и на её ладони затрепетал язык пламени.
- Я не волхв, хватит насмехаться. Дай в дом зайти.
- Боишься что тебя в таком виде увидят? Да, неудобно получиться. Такой большой и крутой воин - и без штанов. И всё почему? Не хочет подарить девушке лепесток огня. Другой давно бы сделал, порадовал зазнобу, а ты упрямишься.
Гор усмехнулся. Ночная ясность ума остудила зажегшиеся было чувства, а сила, кипящая в крови, сама просилась наружу.
- Забавляешься? Девичьи игры затеяла? А с чем играешь-то – ведаешь?
Аккуратно протянул руку ладонью вверх, как это делала ведунья, и попытался создать на руке кусочек солнца. Ладонь нагрелась, но дальше дело не пошло. По какому то наитию парень скрестил ладони, прижал одну к другой, резко повернул и плавно, легко прижал пальцы одной руки к тыльной стороне другой, вытянув в сторону ветхого палисада. Огромный сноп пламени вырвался из рук и принялся лизать трухлявые жерди, жадно вгрызаясь в подмороженную древесину. Позади тихонько ойкнула Млада. Гор торопливо развёл руки – и пламя исчезло так же внезапно, как и появилось.
- Пожар же будет…
Он растерянно глядел, как ведунья, обогнув стоящего парня, неторопливо подошла к бывшей ограде, поглядела на торчащие из земли обугленные остатки опорных столбов, зачем-то понюхала золу, чуть не лизнула, но остановилась и принялась соскабливать чёрную сажу в небольшой кожаный мешочек.
- Не будет пожара. Тут уже нечему гореть. Хорошо хоть, догадался на дом не направлять. Да беги уже, одевайся, скоро народ появиться, полыхнуло знатно - и не вздумай повторять ради забавы.
- Не маленький. С огнём Свагора шутить не буду. – Гор торопливо скрылся в доме.
После завтрака, едва дождавшись часа беседы, торопливо поднял руку, ломая Яровиду привычную лекцию.
- Десятник… - обращаться по званию к ветерану – смешно и нелепо, он был и есть вой, заслуживший спокойную старость, а это поважнее любого титула, но Гор хотел подчеркнуть важность вопроса.
- Десятник, не сегодня завтра солнце растопит снега, и на земли русичей вновь придёт весна. Почти год мы воины, но продолжаем заниматься лишь тренировками. Каждый день мы выкладываемся по полной – только лишь, что бы стать чуть сильнее, или что бы не появлялось вопросов? Я вырос в этом городце – никого так не готовили. А уж в крупных городах мы бы давно влились в княжескую дружину.
- В крупном городе вас бы поставили на стену. Ходили бы по ночам дозором, дрались исключительно друг с другом. В дружину бы взяли самых сильных и ловких забияк, остальные на той же стене и состарились бы. Со стены в ворога стрелы пускать – большого ума не надо.
- Защищать свой город то же нужно! – Велм насупился, словно услыхал нечто обидное. В нашей деревне все по очереди не стене караулят.
- Нужно и почётно. Но и у вас в деревне лучших ставят не на стену, а отправляют в лес – в дальние дозоры и засады. Вас отбирали долго, десяток самых ловких, самых быстрых, способных со временем потягаться на равных и с отборными воями княжьих дружин. У вас оружие, за которое любой из князей, не задумываясь, отвесит по тройной вес в золоте. А у Гора и своё оружие имеется. По крайней мере против плетней очень действенное. – Он подмигнул смутившемуся парню, улыбнулся и предложил: - Пойдёмте-ка на стену.
По своему обыкновению, Яр тут же сорвался на бег. Он вообще не любил неспешной, вялой походки, как и суетливых, мелких движений. Для него было всего два состояния – или полная, неподвижная расслабленность отдыха - или стремительный рывок, вихрь действия, заканчивающийся эффективным результатом. Таким он был в бою – и в жизни.
Все торопливо рванули за учителем – по посёлку, к ближайшей дозорной будке, располагавшейся на стыке двух стен. Дощатый помост для лучников, скрипучая лесенка – и вот уже на маленькой, огороженной плотно пригнанными жердями площадке повис весь десяток, изрядно потеснив изумлённого дружинника, наблюдающего за окрестностями. Тот даже хотел возмутиться, но лишь вздохнул и махнул рукой: это была не первая выходка Яровида, и местная дружина не раз жаловалась на него воеводе, но тот только смеялся и говорил о необходимости тренировок. Теперь дружинники предпочитали причуд Яровида не замечать: возмутишься, накричишь на молодых, а неугомонный десятник устроит тренировку по снятию часовых во время собачьей вахты, или штурм стен, или ещё кукую пакостную тренировку удумает…
Яр махнул рукой на юг – указывая на редеющие полоски лесов:
- Кто скажет, что в той стороне?
- Степи. – Дружинник не хотел вмешиваться, слова сами сорвались с языка. Это было его дело, следить за степью. – Оттуда приходят Савры, воины, подчиняющиеся женщинам.
- Савроматы. У них действительно верховодят женщины, но бойцы они справные, придут – сеча будет большая. И наш городец – самый крайний к степи. – Яровид согласно кивнул, затем махнул на восток: - Там что?
- Моя деревня. – Велм неспеша вгляделся в зелёное раздолье лесов, уточнил – воон там, чуть правей. День пути.
- Верно. А ещё в трёх днях?
- А там уже и нет ничего, всё, деревни кончаются. Горы из земли растут, а по склонам всякие твари водятся. Одному лучше не соваться. Даже опытному охотнику или вою.
- Что на севере, знает кто? – Десятник осмотрел замолчавших учеников, усмехнулся. – Никто не знает. Потому как в дне пути от нас Лес начинается. И туда лучше не соваться не только по одному, но и целым отрядом. Потому как Дремучим он называется не просто так. С той нечестью, что там обитает, не каждый волхв договориться сможет – бывало, там и они пропадали.
- Ну а на западе что?
- Там русичи! – Теперь загомонили все, довольные, что страхи кончились. – Яр прищурился, ухмыльнулся и добавил:
- Русичи само собой. Имен оттуда пришли ладьи с ватажниками, именно там живёт князь Хотен, их нанявший. Ну и на кого можно рассчитывать городцу?
- На воев и их мечи. Больше – не на кого. - В наступившей тишине Гор горько кивнул, признавая правду учителя. - Русь рассчитывает на нас, нам же можно полагаться только на самих себя. Но всё же – занятия-занятиями, а опыт боёв это не заменит.
- Опыт... – Яровид прищурился, вглядываясь в лицо ученика. – Вчера весть пришла: у боярина Макоши дочь пропала. Следы в Дремучий ведут. Просят помочь, выделить пару лесовиков, дабы следы похитителей поискать. Пойдёшь? Сам?
- Пойду! – Сердце заколотилось, испугавшись неведомого, но Гор постарался, что бы голос не дрогнул.
- Один? – Внимательный, испытующий взгляд.
- Кто ж его одного отпустит? – Велм протиснулся поближе, положил руку на плечо. – С ним пойду. Лес – это по моей части.
- Это пусть Гор решает. – Яр явно обернул всё в очередной экзамен. – Кого возьмёшь?
Горислав внимательно изучал ряды товарищей. Кто-то тупил взор, боясь страшного леса, но большинство смотрели с вызовом, положив руки на рукояти мечей. Тихонько запел камень, лица оказались совсем близко, расплылись, превратившись в ряды ясных глаз. В них отражалось все: нетерпение и готовность идти куда угодно, мечта о славе и тщательно заглушаемый страх. Там было всё, но чего то очень нужного и важного там не было.
- Мы идём вдвоём с Велмом. – Произнести это было тяжело. Гора тут же захлестнула волна обиды и разочарования. Даже те, кто боялся, вместе с облегчением испытывали именно обиду – и злость. Поднялся шум, но Яровид поднял руку, восстанавливая тишину.
- Горислав решил верно. Скажи он иное – я и его бы не пустил. А так - пусть идёт. Тому, кому покорился Индрик зверь, нечисть не страшна, ну а Велм в лесу не гость – он там хозяин. Выходите через час, времени вам – день туда, три там и день обратно. Затем поиск снарядим. Но городец лучше не оголять, так что старайтесь вернуться вовремя. Идите, собирайтесь, остальные – на место занятий бегом!
Молодые вои горохом сыпанулись вниз, устремляясь к тренировочной площадке, Яр задержался, пожав Велму и гору руки и добавив:
- Велм, зайди к старосте, там кое-какие вещи пропавшей девушки. Вдруг поможет. Из продуктов берите варённое мясо, вымоченное в травах, оно внимание не привлечёт – ни костром, ни кровью не пахнет. Да сами оденьтесь во всё чистое и к волву зайдите, может, какими травами поможет. В этом походе вам нужно быть незаметными. Если без шума девицу добыть не удастся, лучше не связывайтесь: достаточно узнать, где она. Весточку боярину дадим, а дальше пусть сам отбивает. Ну, удачи!
Рассвет встретили уже в пути. Принявшему решение не след выгадывать и медлить. Раздумья хороши, пока в сердце нет твёрдости. Но коль решился – вставай на дорогу, не оглядываясь. Нет, мыслить нужно. Но уже совсем иначе: не делать или нет, а как именно сделать наилучшим образом. Но для этого катастрофически нахватало ни информации, не времени на её добычу: Гор нутром чуял, как утекают последние песчинки чужой жизни. Не их с Велмом – песчинки жизни похищенной девицы.
* * *
Вода была холодной. Ночь остудила её, накинула прозрачную ряску утреннего тумана, заставляя холод задержаться подольше. Гор торопливо разделся, боясь передумать – и прыгнул в студёные волны, разбил ледяную глубь, забарахтался, прогоняя из тела сонную одурь. Холод пронзил его тысячей иголок, заставил кровь сильней заиграть в жилах – и в то же время исподволь, понемногу, как всегда это делал, начал тянуть тепло из молодого тела, заменяя его стылой стужей. Немного поплескавшись, Гор набрал побольше воздуху и нырнул вглубь – туда, где у дна сохранилось тепло вчерашнего дня. Скользнул , почти касаясь грудью нежных водорослей, вызывая движениями песчаные баранчики, и, обхватив руками большую, невесть когда затонувшую корягу, наполовину затянутую пестом, погрузился в негу, чувствую, как тёплая вода вчерашнего дня струится вдоль тела, поглаживая и лаская. Ток воды взьерошил волосы, прошёлся по плечам, размял мышцы рук, скользнул вдоль живота, опустился ниже… Гор оттолкнулся от дна и струёй вылетел на поверхность, к светлеющему небу, на котором неохотно гасли звёзды. Заря уже закрывала их от глаз людей своими лучами, но волхвы знали – скрытые от глаз, звёзды продолжают светить – и влиять на людские судьбы. Впрочем, красного как рак парня сейчас волновало не это, а появившаяся рядом смеющееся девичье личико, полускрытое тонкой плёнкой воды. Как умудрялись русалки, даже выйдя из воды практически полностью, сохранять на себе воду – было их тайной. Впрочем, это была берегиня – русалка из тех, что не считают людей кормом, предпочитая обычный речной рацион и то, чем люди щедро делились с ними за помощь. А помочь берегини могли многим, если. Конечно, на них не нападало игривое настроение… вот как сейчас. Впрочем, данная русалка была молода, а потому смешлива и любопытна, почему и крутилась возле городца… Достаточно долго, что бы получить имя.
- Лияна, прекрати! Что за игры спозаранку!
- Игры как игры! – Лукавый взгляд из под длинных ресниц. - Я их ночами частенько вижу, особенно на Ивана-Купалу.
- Ли, хватит уже. Русалки соблазняют людей исключительно в гастрономических целях, а ты и так лопаешь постоянно – вон сколько тебе мамаши всего носят, что бы ты за их детишками присмотрела. Скоро в реку не влезешь?
Лиана обиженно надула губы.
- Думаешь, я толстая? Русалки не толстеют! Она поднялась на поверхность полностью, критически оглядывая свою фигуру, и Гор, сглотнув, торопливо отвёл глаза: русалки действительно не полнели. Но некоторые части тела стали у Ли… не совсем русалочьими. Её бёдра и груди давно вызывали у девушек возмущённо - завистливое фырканье, а у мужчин совсем иные чувства.
- В любом случае у меня ничего нет. Так что жди малышни. Уж они-то обязательно угостят. – Он вздохнул и направился к берегу. Но тут крепкие руки развернули его и холодные губы прижались к его лицу. Долгий, протяжный поцелуй. Опешивший, он едва не пошёл на дно- но те же руки подняли его повыше к поверхности и легко вынесли на мелководье.
- Не знаю, что в этом сухопутные жители находят. – Ли вздохнула. - Ты сухой и горячий. Даже в воде. Но всё равно спасибо.
- За что?
- За то что не орал и не дёргался. Я тут с Велмом пробовала, так он такую бурю поднял, сама воды наглоталась, а его еле откачала. – Ехидная, насмешливая улыбка. А Гор, против воли, прочувствовал укол ревности. Смешно, но на сердце скребёт. Ладно, улыбок этой рыбки хватит на всех, а уж без её насмешек – проживём.
- То-то он в воду не заходит, у колодца моется.
- Да нет, за то мы уже помирились. Просто я его обернуться прошу, а он не хочет.
- И в кого ты такая любопытная уродилась? – Гор уже оделся и начал перепоясываться мечами. – Я ему скажу, пусть сегодня рыбку половит, сменив шкуру. Поможешь ему с рыбкой, ладно?
- Помогу. Но не сегодня. Сегодня вам на болото идти.
- Это зачем?
- Ой! – Лиана досадливо помотала головой. – Совсем забыла. Дедушка просил передать: на болоте анциба объявился. Здоровый… Если поможете – весь город клюквой обеспечит. Вы ведь поможете, да? – Просьба прозвучала так по детски наивно, что Гор поневоле улыбнулся и, рассеянно кивнув, пошёл в город. А русалка смотрела ему вслед – и глаза её были большими и в глубине их плескалась грусть. Русалки живут долго, а берегинями становятся лишь сильные духом. Ручная дева была старше парнишки, безуспешно пытавшегося быть сильным и солидным, не на один десяток лет…
- Анциба, говоришь? – Яровид задумчиво покатал на руке нож, затем принялся рисовать на земле карту.
- Смотри сам. Тут – вряжкое поселение разрастается, они доки строят. Вполне могли спугнуть беса с вот этих болот. Болота там нетронутые, нечисть сильная, но к человеческим повадкам непривычная. Пришёл он сюда озлобленный, и, судя по жалобе и щедрым посулам водяного, начал хозяйничать, не зная укороту. То есть – сильный и злой. А, может, и убил кого – тогда плюс матёрый. Тут многих собирать надо.
- Млада воином хочет стать. Копыто принесёт – пояс заслужит. Мы втроём пойдём. Справимся.
- Смотри. – Яр отговаривать не стал, только губами пожевал задумчиво. Серебро на клинках, конечно, штука надёжная, но я бы захватил полыни и чибреца. Для ночей спокойных. И ещё – Анциба не верлиока, но Младу страховать… Ну сам знаешь как. С тебя весь спрос будет. Велм, как обернётся, обо всё забывает. Так что старший – ты, с тебя и спрос.
- Можжевельник, полынь, чабрец. – Млада металась по своей захоронке, выискивая травы. – И ещё – дикий лук на стрелы. Даже вскользь попадёшь, он разъяриться, соображать перестанет.
- Угу. - Гор присел на край стола, глядя на пучки трав. – Прекрасный букет. И что, по твоему, сделает не освоившийся на новой территории анциба, если всё это почует?
- Затаится. – Млада остановилась, задумавшись, и потом со вздохом убрала все травы обратно, оставив только несколько небольших флаконов с плотно притёртыми пробками. – Тогда только вот это. Повышает силу и слух. Скорости бы ещё, но пока не получается совместить травы. Или слух пропадает, или скорость. Поскольку драться наверняка ночью, придётся, слух важнее.
- На живца брать думаешь? – Гор подкинул флакон на ладони, аккуратно приоткрыл, поморщился, и торопливо закрыл обратно. – И кто приманка?
После яростных споров остановились на Велме. Анциба, хоть, по прикидкам, и дикий совсем, но увидев на болоте ночью одиноко спящую девушку, если не совсем дурак. Наверняка заподозрит засаду. А к воину с мечами может выйти и побояться. А вот утомившийся дровосек, вроде тех, что турнули его с родных мест – самое оно. Один, да ещё и безоружный, да утомившийся после целого дня рубки леса плохоньким топориком – лакомая добыча. Весь день Велм яростно размахивал старым, щербатым топором, который был найден в хламе кузни, предназначенном на перековку. Берёзку, уже давно высохшую (что бы не гневить хозяина леса) всю измочалил, и свалил только к вечеру. Обрубил сучья, вытащил к краю болота и запалил небольшой костерок. Затем достал флягу, основательно приложился, икнул, случайно пролил – так, что бы по округе разнёсся запах крепкого мёда – довольный, плюхнулся на старую шкуру, и захрапел, переворачиваясь во сне.
Сидящий недалеко, на дереве Гор улыбнулся. Молочина Велм! Сонная, беззащитная добыча – лакомый кусок для обиженного на весь мир беса. Пару раз, приглядываясь к лесу, он замечал осторожное движение поблизости, да и Млада уже несколько раз сигналила, показывая присутствие Анцибы. Вот только храп… Словно уловив его мысли, Велм перевернулся, на бок – и храп прекратился, осталось только тихое посапывание. Это ж надо так! Лицом в мох уткнулся и сопит себе, выставив всему миру беззащитную спину, словно не его сейчас убивать будут. Стемнело. Аккуратно открыв деревянную пробку, Гор поморщился и влил в себя содержимое флакона. Рывком. Теперь придётся полагаться на слух. По ушам ударило, на мгновение голова закружилась, и настпила тишина.
Тишина… Ночная, сторожкая. И лягух не слышно, и комары пропали. Весь день досаждали, проклятые, а сейчас – словно и не было. Близко Анциба, близко. Весь день кругами ходил, смотрел. Да что углядишь-то? Они себе места сразу приготовили, когда Велм в болоте шумел-стучал, а с той поры и не шелохнутся. Истинное умение охотника – не бой, нет. Ожидание боя. Не перегореть, раньше себя не спалить, не расслабиться, не выдать неосторожным движением присутствие. Тихое, слабое шуршание. Словно где-то неподалёку примяли мох. Неплохой у Млады эликсир, нужно ещё попросить. Ещё движение. Ближе, совсем близко. Рядом. Велм так же безмятежно посапывал, а Гор в неясном свете луны, пробивающимся сквозь кроны деревьев, увидел возникший возле него силуэт. Огромный, толстый, сутулый, с мощными узловатыми руками, протянутыми к горлу друга.
- Гайя! – Свистнул боевой бич, отбросил Анцибу в сторону. Ещё удар – с подкрутом, заплетая крепкие, кривые ноги с тускло блестящими копытами.
Тонкая фигурка соскользнула с дерева, обнажая клинок. Рёв сотряс поляну. Всё-таки матёрый бес, матёрый. Рывком, словно гнилую паклю, порвал семь сыромятных полос переплетенной кожи, рванул в сторону. Гор спрыгнул с дерева – клинки в руках, лунное серебро блестит в желобах, железо взывает крови. Новый, рывок, в сторону, подальше от сумасшедших со страшными клинками – но на его пути уже вставал Велм. Самые хмельные напитки практически не действуют детей Велеса, потому скучны они на пирах, но в драке – незаменимы. Мешковатая одежда лесоруба расползлась, обнажая длинную чёрно-бурую шерсть, и иной, ещё более мощный рык сотряс поляну. Навстречу болотной нечисти стал хозяин леса. Бес заметался. Место ночёвки было выбрано грамотно: только три дороги вели к ней: по другим сторонам или в буреломе запутаешься, или в кустах завязнешь. Анциба решился. Он кинулся на девушку. Смять, опрокинуть, отбросить в сторону – и раствориться в лесной чаще. Тем более – бич её он уже порвал, и остался в руках совсем тонкий и короткий клинок.
Млада, кивнув, отвела руку с клинком в сторону, вторую поднесла ко рту и дунула – на несколько секунд перед ней повисло в воздухе облачко сушёных трав. Это было самым слабым местом в плане – Анциба мог учуять травы, даже сухие, раньше времени. Но Млада клятвенно заверила, что не почует – и оказалась права. Бес с разгона влетел в облако, и заметался, мотая головой. Он начал тереть глаза, затем заревел и вслепую бросился вперёд размахивая руками.
- Пять минут, потом он очухается! Бой!
Рывок вперёд, Млада полосует клинком ногу – но шерсть Анцибы твёрдая, словно проволока, крохотных порез разъярил беса ещё больше.
Бой! Клинки Гора полосуют шкуру, по нежить увёртлива, нет, нужно было зелье скорости просить, лишь клок шкуры на клинках повис. Бой!
Велм прыгает вперёд, повисая на плечах противника. На несколько мгновений всё замирает, Но прежде чем русичи успевают подскочить поближе, медведь летит в кусты с с окровавленной пастью, а Анцыба ревёт уже по другому: всё ещё страшно, но теперь в рёве слышны нотки растерянности – его плечо окровавлено, глаза горят, а проклятые людишки всё ближе.
Бой! Млада подскакивает и бьёт снизу вверх, под рёбро, в сердце. Тонкий клинок уходит по рукоять, но бес продолжает кружиться, отшвыривая девушку.
Вместе! Второй бич заплетает ноги нежити, Заставляя Анцибу, закрутиться и упасть на землю. На плечах его тут же оказывается медведь, давящий к земле и рвущий шерсть, добираясь до шеи, и клинки Гора ударили в бок, заставляя замереть, вытянувшись на земле.
Тишина. Немного настороженная, но уже обычная тишина ночного леса. Где-то несмело квакнула лягуха, стрекотнула цикада. Нечисть сгинула.
- Ну что, Млада, хочешь боевой пояс из шкуры Анцыбы?
- Нет. - Тихо шипя от боли, девушка сосредоточенно вытаскивала из рук колючки – последний удар беса зашвырнул её в кустарник, ощетинившийся шипами. Кольчуга и заговорённая кожанка спасли сохранили от серьёзных ран, но массу царапин придётся заговаривать долго. – Не нужно его трогать. Его пожалеть нужно. С места согнали, обидели. А под конец и пришибли.
- Мы сделали, что нужно. – Велм тяжело поднимался с земли, досадливо морщась – его уши, и без того чуткие, да ещё под действием зелья, наверняка оглушил шум схватки.
- Да. Вы сделали, что должно. О теле мы позаботимся. – Из леса показалось несколько приземистых, покрытых мхом фигур. Гор, приподнявший было меч, опустил его, увидев за ними фигуру лешего.
- Твоя задумка? Или с водяником в доле?
- Лес должен быть чист от зла. – Леший говорил необычно серьёзно, не ёрничая. – Вы сделали доброе дело, не допустив его, но Анцыба – один из нас. Мы будем скорбить. – Фигуры скрылись в лесу.
- А как же копыто. Млада же хотела… - Велм огорчённо посмотрел в сторону сдвинувшихся деревьев, но девушка только улыбнулась и успокаивающе положила ладонь ему на плечо. – Не переживай, великан. Если нам не поверят, водяной с лешим найдут чем подтвердить наши слова. Самый главный трофей – чистый мир вокруг нас. Верно?
(продолжение следует...)
